Король гнева
Шрифт:
Если бы я была с кем-то другим, я бы беспокоилась о том, что кто-то пройдет мимо и увидит нас. Но присутствие Данте было как невидимый щит, защищающий меня от остального мира.
Если он не хотел, чтобы кто-то нас увидел, то он и не увидит.
Его ладони обжигали мои бедра.
Он едва коснулся меня, а я уже горела.
Я откинула голову назад, утопая в возбуждении, в жаре, похоти и благоговении от его прикосновений, когда он поцелуями прокладывал себе путь вверх по моему бедру. Его щетина терлась о мою кожу и посылала крошечные толчки удовольствия по
— Мне жаль, — болезненный шепот прошелестел по мне, просочился в мои вены и осел в моих костях. Еще одна дрожь пробежала по мне. — Прости, что причинил тебе боль... — мягкий поцелуй в нежную складку между моим бедром и настойчивый жар. — За то, что оттолкнул тебя... — он сдвинул в сторону мое нижнее белье и нежно коснулся языком моего клитора. — За то, что заставлял тебя чувствовать себя нежеланной, когда ты — единственный человек, которого я когда-либо любил.
Его грубые слова смешались с моим криком, когда он взял мой клитор в рот и стал сосать. Мое тело выгнулось дугой, отталкиваясь от дерева. Мои руки погрузились в его волосы, и я могла только держаться, пока он поклонялся мне своими губами, руками и языком.
Грубый, но гладкий. Твердый и в то же время умоляющий. Плотский и нежный. Каждое движение вызывало во мне новый толчок чистых ощущений.
Давление нарастало одновременно в груди и у основания позвоночника. У меня перехватывало дыхание, я летала на одних эмоциях и адреналине.
Он отстранился и провел зубами по моему чувствительному клитору. Он ввел в меня два пальца, толкаясь и изгибаясь, пока я извивалась от желания.
Данте знал мое тело. Он точно знал, на какие кнопки нажать и какие точки задеть, и играл на нем, как на тонко настроенном инструменте. Маэстро дирижировал оркестром вздохов и стонов.
Он прижал большой палец к моему клитору в то же самое время, когда задел мою точку G.
Давление взорвалось.
Оргазм пронзил меня, и мои крики еще отдавались эхом в воздухе, когда Данте поднялся на ноги, его грудь вздымалась.
Он положил руки по обе стороны от моей головы и нежно поцеловал слезы, катившиеся по моим щекам.
Я и не заметила, что плакала.
Он сделал паузу, когда достиг моих губ.
Тишина сгустилась между нами, пока его рот висел на волосок от моих, ожидая. Надеясь. В поисках разрешения.
Я почти сдалась. Почти наклонила подбородок и закрыла дыхание между нами, пока мое тело гудело после звуков кульминации.
Вместо этого я повернула голову. Совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы Данте отступил назад с прерывистым дыханием.
Мы сделали большой шаг вперед, но я еще не была готова к другому. Я была слишком истощена физически и эмоционально.
— Мне жаль, — прошептала я.
— Тебе не нужно извиняться, mia cara, — его пальцы снова сплелись с моими, сильные и успокаивающие. Его глаза были мягкими. — Столько шагов, сколько потребуется, помнишь? Мы дойдем.
ГЛАВА 41
Вивиан
Данте
Не из-за секса, а из-за уязвимости. Терпение. Взгляд на то, как изменятся наши отношения в этот раз.
Впервые я действительно поверила, что примирение возможно.
Может быть, не сейчас, но когда-нибудь. Как сказал Данте, мы придем к этому.
Мы уходили с ужина на вершине Эмпайр-стейт-билдинг во время нашего третьего свидания, когда зазвонил мой телефон.
Я сделала паузу, рассказывая ему о предложении Баффи Дарлингтон спланировать ее шестьдесят пятый день рождения. Она становилась постоянным клиентом, что было одновременно и благословением, и проклятием. Ее ожидания были выше, чем здание, в котором мы сейчас стояли.
Я проверила свой телефон, и мой пульс подскочил, когда я увидела имя звонившего.
— Извини, я должна ответить. Это моя сестра.
В Эльдорре была глубокая ночь, и я не разговаривала с Агнес с тех пор, как рассказала ей о своей разборке с нашим отцом. Что-то случилось с ней или с Гуннаром?
— Конечно, — Данте засунул руки в карманы и кивнул на другой конец смотровой площадки. — Не торопись. Я буду там.
Было трудно примирить этого Данте с грубым, высокомерным генеральным директором, которого я встретила прошлым летом, но мы были уже не теми людьми, что девять месяцев назад.
Прежний он не был бы таким терпеливым и понимающим. Старая я не выдержала бы так долго его натиска. И прежние мы не были бы здесь, пытаясь восстановить наши отношения из руин, когда гораздо проще было бы отказаться от проекта и двигаться дальше.
— Спасибо, — сказала я, мое сердце странно потеплело.
Я подождала, пока он не скрылся из виду, прежде чем ответить.
— Ты должна спасти меня, — сказала Агнес без предисловий. — Мама доводит меня до паники.
Облегчение ослабило узел тревоги в моей груди.
— Сейчас четыре часа утра по твоему времени. Ты действительно звонила, чтобы пожаловаться на мать?
— Я не могла уснуть, и да, я позвонила. Она пыталась переделать наш дом, Виви. Дважды. И она здесь меньше недели.
По словам Агнес, моя мать сильно поссорилась с моим отцом, когда узнала, что он отрекся от меня. В настоящее время она жила у моей сестры в Элдорре, так я узнала, что дела плохи. Она ненавидела зверинец Агнес, потому что они много линяли.
— Что ты хочешь, чтобы я сделала? Я в Нью-Йорке, — я посмотрела на Данте, его высокая фигура выделялась на фоне городских огней. — Тебе все равно не стоит со мной разговаривать. Отец будет расстроен.
— Пожалуйста. Я расстроена из-за него, и эта ссора между вами, а не между нами, — она заколебалась, а потом добавила: — Это еще одна причина, по которой я позвонила. Он здесь. В Эльдорре.