Король гоблинов
Шрифт:
– Это я, – прошипела Диаваль. – Ты не явилась в назначенное время, так что пришлось прийти к тебе самой. Осторожнее, или Сорен проснется.
Она кивнула на кресло, в котором дремал король гоблинов. Склонив голову на плечо, он обмяк так, что вот-вот мог свалиться. Я с нежностью покачала головой, поняв, что он не хотел разбудить меня, перебираясь на свое место в кровати.
Все, это стало последней каплей. Обязательно расскажу Сорену обо всем после сегодняшней встречи. Я доверилась ему, поведав о своих чувствах и глубоких душевных ранах. Но что-то удерживало, не давая
Глубоко вздохнув, я прокралась через комнату и выскользнула за дверь. Диаваль жестом велела мне поторопиться и, оказавшись в коридоре, нарочито презрительно фыркнула.
– Неприятно, когда твои бесценные услуги и время настолько не ценят, что предпочитают остаться в постели, знаешь ли, – заявила она, затем щелкнула пальцами, показывая, что на самом деле не обижается. – У бедного Сорена неделю потом спина болеть будет.
– Прости, – вздохнула я. – Он рассказал мне сказку, и я крепко заснула.
– Сказку? – Диаваль изумленно вскинула брови. – Считай, что я впечатлена.
– Если ты и не веришь в способности всех мужчин Пермафроста, это не означает, что остальные разделяют твое мнение. – Настала моя очередь фыркать.
– Ты не права, – возразила собеседница. – Я не верю в способности всего населения Пермафроста в равной степени.
Я решила не углубляться в скользкую тему, чтобы не пришлось потом рвать на себе волосы. И без того придется общаться с тем, кто стал причиной эмоциональной травмы, которая продлилась почти сто лет, да еще удержаться при этом и не вырвать врагу кишки. Так что нельзя трепать себе нервы раньше времени.
Мы с Диаваль направились по коридорам в сторону двора. Удивительно, насколько спокойным дворец оказался ночью. Когда-то белый мрамор сейчас выглядел угольно-черным, не отражая даже лунный свет. Слуг при новом короле осталось мало, поэтому даже днем коридоры не создавали впечатления оживленного места, но сейчас стало так тихо, что можно было расслышать, как падает иголка. Все спали либо готовились ко сну. Интересно, преследовали ли до нашего появления кошмары и страх смерти тех рабов, которые приняли решение превратиться в гоблинов или служить монарху Пермафроста?
Подумав об этом, я вспомнила свою первую ночь в качестве подарка Сорену. Напуганная, окровавленная и страдающая от ран, как физических, так и душевных. Я не осмеливалась сомкнуть глаз даже на минуту, не представляя, чего ожидать от странного гоблина и его слуг. Готовая в любую минуту услышать шаги за дверью, предупреждавшие, что новый хозяин идет поиздеваться над рабыней.
Но этого так и не случилось.
Когда меня переселили из больничной палаты в большую комнату, куда имелся ход только из апартаментов Сорена, я ждала визита и была уверена, что теперь-то молодой лорд наверняка вволю позабавится с новой игрушкой. Тогда я жаждала покончить с собой до того, как снова подвергнусь унижениям. Вот только в новом жилье не нашлось ничего полезного: ни острых предметов,
День шел за днем, ночь следовала за ночью, и вскоре я начала привыкать к новой жизни. Но только спустя год поняла, что Сорен поместил меня в смежные комнаты не потому, что хотел сам иметь доступ ко мне, а защищая от любых посягательств. Какому идиоту в голову придет пробраться через апартаменты лорда, зная, что столкнется с ним либо же оставит след?
Однако в те первые ночи, в те первые месяцы я спала только потому, что рыжая целительница поила меня сонными травами, пока лечила раны. Каждое прикосновение Тани жгло, как огонь. Я не хотела, чтобы кто-то когда-то ко мне снова притрагивался.
Мне повезло получить помощь от заботливых людей, даже если я тогда того и не осознавала.
Уверена, что рабы, служившие прежнему королю гоблинов, имели все основания его бояться.
Оставалось молиться, чтобы их не преследовали кошмары хотя бы во сне.
Я налетела на какую-то преграду в темноте, и Диаваль прошипела:
– Смотри, куда идешь!
Мы оказались возле выхода. Снаружи ярко сияли звезды, немного рассеивая царивший вокруг мрак. На секунду я застыла, глядя в небо и отыскивая знакомые скопления, пока спутница не дернула меня за руку.
– Пошевеливайся, если не хочешь провозиться до утра, – прошептала она, таща за собой к выложенному каменными плитами двору. В тусклом свете звезд я с трудом различила нарисованные мелом символы, но до того, как успела хоть что-то сказать, Диаваль подтолкнула меня в центр нарисованного круга. – Садись, закрой глаза и постарайся дотянуться до источника силы, – проинструктировала она меня, а затем добавила: – Только не руками, а сознанием.
– Ты меня совсем глупой считаешь? – укорила я наставницу. – Хоть притворись, что веришь в меня.
Она лишь тихо усмехнулась в ответ и принялась нараспев произносить слова на незнакомом языке. В отличие от древнего наречия гоблинов, которое использовали для принесения присяги королю, речитатив Диаваль звучал плавно, чуть ли не мелодично, и струился как поток. Голова стала казаться легкой, а тело невесомым, словно перышко. Глаза сами собой сомкнулись.
Я постаралась представить поляну, на которой видела сотворение мира и рождение оленя, где получила его силы. Сосредоточилась на образе межпространственного места, как бы невозможно это ни казалось. Вообразила огромное дерево, чьи корни оплетают и объединяют все реальности.
Я старалась, на самом деле старалась. Но в итоге лишь просидела с закрытыми глазами неизвестно сколько времени, безуспешно пытаясь дотянуться до той части сознания, которая принадлежала оленю, но та оставалась по-прежнему недостижимой. И чем отчаяннее старалась, чем сильнее желала проникнуть в отгороженный участок мозга, тем больше злилась на неудачу и тем самым только отдаляла поставленную цель.
– Ничего не выходит! – наконец сдалась я, упав духом.
– Значит, настало время для запасного плана, – Диаваль вздохнула.