Король гоблинов
Шрифт:
Эта мысль не слишком меня расстроила, так как я до сих пор находилась под влиянием другой своей стороны. Олень приглушал эмоции, которые помешали бы исполнению долга, а потому я ощущала их словно из-за толстого стекла. Интересно, Сорен тоже испытывал нечто подобное?
Рассказывая Диаваль об услышанном от Лидиана, я наблюдала за выражением ее лица. Она оставалась практически бесстрастной, лишь пару раз кивнула, словно получив подтверждение собственным соображениям. Непонятно было,
– Что ж, это… усложняет ситуацию, – наконец подвела Диаваль итог моим словам.
– Думаешь? – саркастически фыркнула я.
– Сорен наверняка закатит истерику.
– Спасибо за поддержку, – отозвалась я, но болезненно зажмурилась, признавая правоту собеседницы. Как бы ни проходил разговор, закончится все плохо. – Я как раз собиралась поведать ему о ситуации этим утром.
– Ты кажешься довольно спокойной, учитывая все происходящее.
– Думаю, это распределение обязанностей так влияет, – кивнула я и отряхнула штаны от невидимой грязи. – Олень отвечает за следование долгу перед Пермафростом, а потому не допускает сильных эмоций. Как только человеческая часть перехватит контроль, я почти наверняка превращусь в рыдающую размазню, похороненную глубоко в душевных переживаниях.
Последние слова прозвучали едко, но были очень близки к истине. Неизвестно, когда именно более рациональная половина уступит бразды правления, но как только это произойдет, я почти гарантированно стану возмущаться и переживать по поводу того, что необходимо сделать во имя спасения мира.
Хотя даже уравновешенное мышление оленя не могло приглушить отвращение к присутствию Лидиана. Отвращение как по отношению к нему, так и к самой себе. Я по-прежнему просыпалась от кошмаров из-за того, что безумный мучитель сотворил со мной. Казалось бы, после его смерти дурные воспоминания должны исчезнуть, побледнеть и больше не беспокоить меня, но этого не произошло. Теперь я и сама понимала, как глупо было на это надеяться. Душевные раны, которые нанес этот монстр, до сих пор кровоточили, а шрамы, оставленные им на теле, причиняли боль как физически, так и морально. И это не считая преследовавших меня снов, когда родители укоризненно взирали на ставшую оленем дочь. Или еще более невыносимых, когда я возвращалась в деревню и жила как обычная девушка. Даже если все случившееся со мной в Пермафросте и было ненастоящим, мне не хотелось просыпаться.
Диаваль стояла рядом, нерешительно занеся руку над моим плечом, точно не в состоянии определить, утешит это прикосновение или спровоцирует вспышку гнева. Я кивнула, и подруга обняла меня.
– Если это поможет, я обязательно тебя поддержу. Как и Сеппо с Розамундом. Мы можем поговорить
– Нет, спасибо, – я покачала головой, ощущая, как тревожно сжимается сердце. – Он и так расстроится, что вы все узнали про Лидиана раньше него. Так что мне нужно побеседовать с Сореном наедине. Только так я сумею заставить его выслушать и понять.
Я подняла глаза на небо. Полночь давно прошла, но было по-прежнему темно, хотя звезды уже стало трудно различить. Сорен скоро проснется в неудобном кресле, поймет, что меня нет рядом, и наверняка начнет волноваться, так как очень серьезно относился к исполнению роли заботливого партнера.
Забавно, что многие подданные называли его ледяным королем и заявляли, что сердце у него каменное и не ведает сострадания. Само собой, упомянутые качества считались необходимыми для монарха и правильными по гоблинским стандартам. И только несколько близких друзей знали, что под холодным обликом скрывалась добрая и сострадательная душа.
Сорен обязательно поймет, почему я хранила от него секрет. Должен понять.
Когда я вошла в спальню, на прикроватном столике горела свеча, а Сорен сидел рядом, не отводя взгляда от трепещущего огонька.
– Ты в курсе, что если долго смотреть на пламя, то начинаются галлюцинации? – произнесла я.
– Я занимался прозрением. Вернее, пытался. – Сорен встал, резко отодвинув кресло.
– Не знала, что ты увлекаешься экспериментами с магией, – отозвалась я. – Может, следует предупредить Диаваль?
– Ты была с ней, правильно? – Я лишь кивнула в ответ. – Так я и подумал. В комнате остался ее запах. А он очень отличается от других гоблинов.
Острое обоняние являлось еще одной вещью, которую мы с ним воспринимали по-разному. Пожалуй, я была этому только рада. Не хотелось бы ощущать еще и исходившие от всех окружающих уникальные запахи. От Сорена исходил приятный терпкий аромат, и этого мне вполне хватало.
– И нет, – продолжил он, – не надо ничего говорить Диаваль. Я просто хотел попробовать увидеть в огне, где ты находишься. Король гоблинов технически должен уметь так делать, но ничего не вышло.
– Если тебя утешит, то я тоже не в состоянии воспользоваться нашей связью. И вообще с треском провалила выполнение своих обязанностей в качестве оленя.
– Не говори так, – с легким раздражением в голосе попросил Сорен. – Ты первый и единственный человек, кто стал источником жизненных сил всего Пермафроста. Конечно, будет непросто сразу овладеть новыми способностями. А пока ты собираешься рассказать мне, куда отлучалась, или придется умолять поделиться информацией?
Конец ознакомительного фрагмента.