Король и спасительница
Шрифт:
— Ваше величество, а почему меня нельзя обучать сильнее колдовать, как вон их? Я хорошо умею! Показать?
— Не нужно, — король, морщась, повертел головой, спасая уши от звенящего фрейлинского голоса. — Я пока тебе не доверяю и не хочу, чтобы твоя сила увеличивалась. Готовила, кстати, тоже ты?
— Я.
— Тогда я это есть не буду и вам не советую. Не надо было вообще позволять ей готовить, Соня.
Ученики застыли с набитыми ртами. Адар подавился. Мада поджала губы, шмыгнула носом и вдруг разревелась в три ручья, продолжая сквозь всхлипывания громко выкрикивать:
— Ну чего за везенье такое!
— Не никто, а я, — поправил ее Лид. — И я не верю вообще никому, поэтому можешь так не убиваться.
— А чего с едой-то? — спросил Геф. — А то я уже одну порцию срубал, и ребята вон тоже. Вкусно она готовит, даже если и ядовито…
— Ничего не поделаешь, посмотрим, как это на вас отразится, но я есть не буду, а у меня силы больше, чем у вас всех вместе взятых.
— И нам Наткой тоже есть нельзя? — спросила я тоскливо, но покорно.
— Не надо, Соня, — отозвался король сочувственно.
— До чего же вы противный, ваше величество, — укорила его фрейлина и с хлюпаньем утерла нос подолом своего многострадального платья.
— А ты сама своей еды поешь, — предложила Иа. — Тогда он, может, поверит, что все нормально.
— Не поверю, отравить еду можно разными способами, ведь она колдунья, — покачал головой Лид. — Но пусть, действительно, поест, потому что нужно ее усыпить на ночь.
— Опять спать?! — заорала Мада. — Вы что, издеваетесь?
— Мы же тебя предупреждали. Ты будешь есть или усыпить тебя сразу?
Фрейлина, стеная и охая, нагребла себе массы из котла и принялась за еду. Впрочем, вскоре настроение у нее опять поднялось: видимо, она не любила унывать, как и говорить тихо. От ее болтовни у меня иногда звенело в ушах, но мальчишки радостно смеялись в ответ, а король молча терпел, так что я тоже смирилась и принялась грызть вяленое мясо. Предательская Натка тем временем успела навернуть две миски фрейлиновой стряпни, прочувствованно сказав мне: «если чего, Сонька, завещаю тебе свою коллекцию вкладышей от жвачек».
Конечно, никому после еды плохо не стало. Довольные сытые ученики усыпили смирившуюся со своей участью фрейлину и разбрелись по огненным ложам, над которыми были теперь натянуты навесы, сделанные из палаток. Натка с Гефом тоже ушли. Король взгромоздился на свою кровать, я, голодно вздыхая, вползла в палатку и тут же высунулась из нее.
— Ну и тяжелый денек был, да, Лид?
— Да, — задумчиво согласился король. — Все-таки нелегко иметь дело с простолюдинами напрямую. Они оказываются то глупее, то умнее, чем я думаю.
— Не простолюдины, Лид, а люди, — вздохнула я. — Ну конечно, они все разные.
— Это для меня плохо. Я как будто все время решаю задачу с множеством переменных, мне трудно что-либо обобщать.
— Ну и не обобщай, подумаешь. Мы тебе поможем, если что, только ты от наших советов не отмахивайся, ладно?
— Э-эй, — согласился Лид. — Ты сейчас можешь что-то посоветовать?
— Угу. Обучи набирать силу фрейлину. По-моему, она хорошая девчонка.
— Откуда ты знаешь?
— Ну, вижу. Чувствую. Интуитивно. У тебя так не бывает?
— У меня бывает одно из двух: либо я подозреваю всех, либо вообще никого, — признался король. — Поскольку второе опаснее, я предпочитаю подозревать
— Это потому, что у тебя неразвитая интуициа-а-апчхи!
— Соня, иди в палатку, ты так заболеешь. Или наоборот, сядь возле моей кровати, если хочешь поговорить.
Я не столько хотела поговорить, сколько побыть рядом с ним, но, конечно, вслух этого не сказала, только вздохнула и молча влезла в палатку, где довольно долго еще беспокойно вертелась и вздыхала. Конечно, мне было понятно, что высокородный колдун, выкопанный из средневековья, не должен проявлять свои чувства ко мне так же, как какой-нибудь однокурсник или парень на дискотеке, но меня нервировала неизвестность. В то время как король нравился мне все больше, я не могла предугадать, когда и, главное, как он что-то прояснит в наших отношениях. Вполне может быть, у них положено молча ходить за спасителем годами и ждать, пока он сам проявит инициативу. Но такое выходило за пределы моих возможностей: я умела лишь выражать свои чувства к избраннику нервным перетаптыванием и подергиванием, которые король как раз не одобрял. Прикинув так и сяк, я решила на всякий случай не особенно сильно в него влюбляться, а подождать, пока мы свергнем Сьедина и вернемся в наш мир. На этом я договорилась с собой и уснула.
Наутро я, как это ни странно, не проснулась сама: меня разбудил король воодушевляющей фразой:
— Соня, думаю, ты можешь сегодня поесть то, что готовит Мада — мои простолюдины и твоя подруга не отравлены и чувствуют себя нормально.
— А ты чего ожидал? — пробормотала я, тряся головой спросонья, но Лид уже ушел. Я выбралась из палатки и попала в теплые розоватые лучи восходящего солнца. Земля особенно не просохла, над травой клубился туманчик, но все же было не так холодно. Ученики сгрудились вокруг костра и пили кипяток, уже издали слышался их смех и громкий голос фрейлины. Прежде, чем я успела кое-как пригладить немытые и нечесаные волосы и добраться к костру, ученики уже ушли за Лидом, оставив только Натку и Маду. Последняя сидела с недовольно перекошенным под прической лицом.
— Доброе утро, — сказала я Натке и кивнула на фрейлину:
— Чего это с ней?
— Ее Лид колдовать не взял, — сочувственно сообщила подруга.
— Да, еще, говорит, скажи спасибо, что я тебе доверяю обед готовить и одну оставляю, — добавила фрейлина. — Ну какой же он у вас! Можно подумать, что я чудище!
— Гм, ну, если вымыться и переодеться… — задумчиво начала Натка, но Мада, не слушая ее, уже принялась горестно рыться в мешках с провизией.
— Надо, все-таки, Лида еще поуговаривать ее взять, а то как бы она нас с досады и впрямь не отравила, — усмехнулась подруга. — Сонька, пошли за водой…
Мы сходили на родник, помогли Маде нарезать сухие коренья и развалились на солнышке греться. Небо снова стало ярко-синим и безоблачным, с дороги доносилось редкое гудение машин, вдалеке пролетела пара самолетов — все вокруг было спокойным и безмятежным. Да и разговор с Корантом вчера прошел благополучно, но я почему-то никак не могла успокоиться и даже пару раз цыкнула на громогласную фрейлину за то, что она издавала свои вопли чуть ли не у самого моего уха.
— Ты чего, Сонька, от нашего величества заразилась? — рассмеялась Натка. — Или просто голодная? Зря Лид тебе поесть вчера не дал…