Король крыс

Клавелл Джеймс

После паузы Ларкин сказал:

— Нет подписи и… адрес написан почерком моей матери. Ну, что вы думаете по этому поводу?

— Вы же знаете, как это бывает с женщинами — сказал Мак. — Она, вероятно, положила его в ящик, а потом ваша мать нашла его и отправила почтой, не читая и не спрашивая ее. Вы же знаете, какие матери! Еще более вероятно, что Бетти начисто забыла о письме и на следующий день села и написала еще одно письмо, когда почувствовала себя лучше.

— Что она хочет сказать, когда пишет «молись

за меня»? — спросил Ларкин. — Она же знает, что я это делаю каждый день. Что происходит? Господи, может быть, она больна или что-нибудь с ней не так?

— Не нужно волноваться, полковник, — сказал Питер Марлоу.

— Откуда вам, черт возьми, знать об этих вещах? — вспыхнул Ларкин. — Как, черт побери, я могу не волноваться!

— Ну, по крайней мере, вы знаете, что она и дочь в порядке, — огрызнулся в ответ измученный до предела Мак. — Благословляйте Бога, что вам повезло хоть в этом! Мы вообще не получили писем! Никто из нас! Вы счастливчик! — И он вышел, раздраженно топая ногами.

— Простите, Мак, — Ларкин побежал вслед за ним и привел его обратно. — Простите, это просто так… после всего, что было…

— Эх, приятель, вы ничего такого не сказали. Это мне надо извиняться. Я заболел от ревности. Мне кажется, я ненавижу эти письма.

— Можете повторить это еще раз, — сказал Кинг. — Они могут свести с ума. Парни, которые получают их, сходят с ума, парни, которые не получают, тоже сходят с ума. Ничего, кроме беспокойства, они не приносят.

Смеркалось. Сразу после ужина все американцы собрались в хижине.

Курт сплюнул на пол и поставил поднос.

— Здесь их девять. Я оставил себе одну. Мои десять процентов. — Он снова сплюнул и сел.

— Думаю, меня опять стошнит, — заявил Питер Марлоу.

— Я вас пойму, — согласился Кинг.

— Не знаю. — Макс прокашлялся. — Они похожи на лапки кроликов. Маленькие, конечно, но все же кроличьи лапки.

— Хочешь попробовать? — спросил Кинг.

— Нет, черт возьми. Я просто заметил, что они похожи. Могу я высказать свое мнение или нет?

— Честное слово, — вмешался Тимсен, — никогда не думал, что мы действительно будем торговать ими.

— Если бы я не знал… — Текс запнулся. — Я так хочу жрать. И я не видел столько мяса с тех пор, как мы поймали ту собаку.

— Какую собаку? — спросил Макс подозрительно.

— О, черт, это было… сто лет назад, — сказал Текс. — Тогда… в сорок третьем.

— А… а… а…

— Черт! — Кинг по-прежнему не отводил глаз от подноса. — Оно нормально выглядит. — Он наклонился и понюхал, не приближаясь, однако, слишком близко к мясу. Пахнет нормально.

— Нет, — ледяным голосом прервал его Байрон Джонс III, — это крысиное мясо.

— За каким чертом ты это объясняешь, сукин ты сын! — сказал Кинг, засмеявшись и отодвинувшись от мяса.

— Это

крыса, черт побери. Но, если разговоры будут продолжаться и дальше, любой проголодается!

Питер Марлоу осторожно взял лапу и положил ее на банановый лист.

— Это я возьму с собой, — сказал он. Затем встал и пошел к себе в хижину.

Он подошел к койке и прошептал Эварту:

— Может быть, сегодня вечером мы неплохо поедим.

— Что?

— Неважно. Кое-что особенное. — Питер Марлоу знал, что Дринкуотер подслушивает их; он украдкой положил банановый лист на полку и сказал Эварту: — Я вернусь через минуту. — Когда спустя полчаса он вернулся, банановый лист исчез, а с ним и Дринкуотер.

— Ты выходил куда-нибудь? — спросил он Эварта.

— Только на секунду. Дринкуотер попросил принести ему воды. Он сказал, что плохо себя чувствует.

И тут с Питером Марлоу началась истерика, и все в хижине решили, что он рехнулся. Только когда Майк хорошенько потряс его, он перестал смеяться.

— Извините, просто вспомнил домашнюю шутку.

Когда Дринкуотер вернулся, Питер Марлоу притворился, что смертельно озабочен пропажей еды. Дринкуотер тоже изобразил беспокойство и сказал, облизываясь:

— Что за грязная шутка.

И с Питером Марлоу снова началась истерика.

Наконец Питер Марлоу ощупью добрался до своей койки и, обессиленный, лег на спину. Эта усталость добавилась к усталости, накопленной за эти два изнурительных дня. Он заснул, и ему снился Дринкуотер, поедающий горы маленьких задних лапок, а он, Питер Марлоу, следил за ним все это время, а Дринкуотер без конца спрашивал:

— В чем дело? Они вкусные, вкусные.

Его растолкал Эварт.

— Питер, там на улице американец. Хочет поговорить с тобой.

Питер Марлоу по-прежнему чувствовал слабость и тошноту, но слез с койки.

— Где Дринкуотер?

— Не знаю. Ушел после твоего приступа хохота.

— А, — Питер Марлоу снова засмеялся. — Я боялся, вдруг это только сон.

— Что? — Эварт пристально посмотрел на него.

— Ничего.

— Не знаю, что на тебя накатило, Питер. Ты в последнее время странно себя ведешь.

Текс ожидал Питера Марлоу под защитой свеса крыши.

— Пит, — прошептал он. — Меня прислал Кинг. Вы опаздываете.

— О, черт! Извини, я отключился.

— Да, он так и подумал. Он просил передать вам: «Нужно разделаться с этим».

Текс нахмурился.

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Нормально. Немного слаб. Но со мной будет все в порядке.

Текс кивнул и торопливо ушел. Питер Марлоу потер лицо, потом по лестнице спустился на асфальтированную дорогу и встал под душ. Холодная вода придала сил. Потом он наполнил флягу и, тяжело ступая, прошел к уборным. Он нашел место в конце ряда, поближе к проволоке.