Король лжи
Шрифт:
– Что ты делаешь здесь? – удивился я.
Он криво улыбнулся, показав свой щербатый передний зуб.
– Это мне надо спросить у тебя.
– Да. Я тоже так думаю.
В комнате находилось еще два человека. Одной из них была утомленная женщина, которой могло быть и тридцать, пятьдесят лет. Она сидела на твердом пластмассовом стуле с открытым ртом, от нее сильно пахло табаком и тяжелой жизнью; ее загорелые бедра выглядывали из-под юбки, слишком короткой даже для подростка. Она сжимала в руках кошелек, словно талисман, и. мне стало любопытно, как долго она ожидала
– Пошли, – предложил я. – Поговорим на улице. С меня достаточно этого места.
Хэнк кивнул уже с другой улыбкой.
– Не заставляй меня говорить об этом дважды. Это место вызывает у меня нервную дрожь.
Снаружи воздух был бодрящим, и мы прислонились к высокой, на уровне груди, бетонной стене, наблюдая за движением транспорта по Мэйн-стрит. Полдень был в разгаре, солнце казалось низким и золотым. В двух окружных судах все еще продолжались заседания, и несколько ответчиков томились в ожидании судебного решения. Я видел двух адвокатов в зале, когда мы уходили, но на улице не было ни одного, чему я был весьма благодарен.
– У тебя нет сигарет? – спросил я.
– Нет, извини. Но можем стрельнуть. – Прежде чем я успел попросить его не делать этого, Хэнк подошел к одному из немногих людей, стоявших у стены. Он вернулся с раздавленной пачкой «Мальборо» и коробкой спичек в руках.
– Парень оттуда, – сказал Хэнк и показал большой палец. – Он был в суде сегодня, в том же, что и ты. Он сказал: «Пошли их к черту».
Я прикурил сигарету и поинтересовался вскользь, какое у парня было нарушение.
– Пойми это правильно, Хэнк. Но ты не тот человек, которого я ожидал увидеть.
Хэнк прислонился к стене, спиной к движению, и скрестил на груди руки. Он не сразу посмотрел на меня.
– Я тоже был сегодня утром в суде, – наконец произнес он. – Приехал, чтобы поговорить с тобой, подумал, что кто-то должен позвонить твоей жене, увидев, что ее там не было. Кто-то должен сообщить ей о залоге.
– Я пытался дозвониться.
Хэнк понимающе кивнул, посмотрев на меня с некоторой жалостью.
– Я тоже. Никакого ответа, и я поехал увидеть ее. – Хэнк посмотрел на крышу тюрьмы, где она соединилась со зданием суда. – Я позвонил в дверь, но Барбара не вышла, и, обойдя дом сзади, я нашел ее в открытом внутреннем дворике, потягивающей холодный чай и читающей «Космо».
Мы оба молчали, и я видел, что Хэнк испытывает неловкость.
– Возможно, она ничего не знала, – предположил я, подразумевая свое появление в суде.
– Она знала, – сказал Хэнк. – Она выглядела чертовски виноватой, когда увидела меня.
– Она знала и не собиралась вытаскивать меня, внеся залог?
– Не столь плохо, как кажется.
– Какие запросы? – спросил я. Хэнк пожал плечами.
– Не спрашивай. Не знаю. Но она интересовалась, увижу ли я тебя.
– Именно так?
Хэнк дернулся, а затем похлопал по карману.
– Почти забыл. Она попросила меня отдать тебе это. – Он вручил мне записку, сложенную пополам. Я узнал ее бумагу для принтера. У моей жены было обыкновение обрызгивать бумагу духами. Потому что любила меня, говорила она. Я прочел записку. Она была краткой и без запаха.
– Барбара хочет, чтобы я знал: она все еще любит меня, очень, и что какой-то грязный бродяга украл мою собаку.
– Я знаю, – сказал Хэнк. – Я читал ее.
Я свернул записку и положил в карман.
– Мне жаль, дружище, – произнес Хэнк. – Жизнь – сука.
Я кивнул.
– И твоя жена тоже.
– Почему ты здесь, Хэнк? – спросил я снова.
– Возможно, чтобы спасти твою задницу, – ответил он, и я оторвал взгляд от своих ботинок, ища в его лице подвох. – Я серьезно. Слушай. Да, у меня были сомнения. Интересно, у кого их не было? Пятнадцать миллионов долларов – куча денег. Поэтому, разумеется, я подумал, что ты мог шлепнуть его. Но я сказал тебе, что проверю Алекс, и я это сделал.
Если бы я шел, то непременно споткнулся бы Будь я за рулем, попал бы в аварию.
– Причем здесь Алекс?
– Возможно, здесь нет никакой связи. Возможно кое-какая. Это то, что необходимо выяснить.
– Давай прокрутим все назад, Хэнк. О чем, черт воз ми, ты говоришь?
Хэнк взял меня за руку и повел к широкой лестнице с мелкими ступеньками, которая шла вниз от бетонной платформы.
– Не здесь, ладно? В автомобиле.
– Мы едем куда-то?
– В Роли.
– В Роли, – повторил я.
– Чтобы задать несколько вопросов…
– Кому? – спросил я. Мы подошли к краю лестницы. Я медлил, желая получить ответ. Хэнк опустил руку мне на плечо, торопя.
– Только не останавливайся, – заметил он, и что-то в его голосе заставило меня повернуться. Хэнк оглядывался через плечо, и я проследил за его взглядом. Солнечный свет отражался в стекле двери здания суда, и я ничего не видел. Когда тонкая ткань облака прикрыла лицо солнца, я увидел его там, за стеклом – Дуглас наблюдал за нами, сосредоточенно нахмурив лицо.
– Забудь о нем, – сказал мне Хэнк. – Он – завтрашняя проблема.
Я отвернулся, позволив частному следователю вести меня вниз по лестнице.
– Я припарковался тут, – объяснил Хэнк.
Мы спустились с холма, прошли мимо трех припаркованных автомобилей шерифа, мимо входа с системой охраны и бригады рабочих, которая работала с каким-то шумным оборудованием, разрывающим асфальт на маленькие куски. Мы повернули налево, и шум позади нас начал постепенно стихать. Я снова стал походить на себя самого, больше напоминая бойца в состоянии шока. Мы дошли до автомобиля Хэнка, темно-зеленого «бьюик-седана». Он отпер дверцу для пассажира, и я успел поймать его взгляд.