Король лжи

Харт Джон Лаймонд

– Я ведь сказал, что помогу, подразумевая именно это. К тому же давно меня никто не беспокоил по срочному делу среди ночи. Я соскучился поэтому.

Он вышел из дома, и мы стояли на бетонной дороге, доктор казался совсем маленьким.

– Какой автомобиль ты хочешь? – Он показал на два припаркованных автомобиля: темно-синий «линкольн» и облицованный деревянными панелями микроавтобус.

– Какой угодно. Мне все равно.

– Тогда лучше возьми мой, – решил он, вошел в дом и вернулся с набором ключей.

Я смотрел на большой полированный

«линкольн», Я знал, что он доставит меня быстра.

– Я буду очень осторожен, – заметил я.

Доктор Стоукс хихикнул.

– Это автомобиль Мэрион, Ворк. Я езжу на микроавтобусе. – Похоже, что этому автомобилю было не меньше девяти лет.

– О'кей. Я возвращусь к утру.

– Не торопись. У меня нет никаких планов на завтра.

Я нашел город Ист Бенд в 2:30 утра. Он упирался в шоссе 67, за тридцать миль от Уинстон-Сейлема, Там всего было немного: ресторан, контора по недвижимости, несколько небольших магазинов. Я зашел в единственный магазин который был открыт, заказал чашку сомнительного кофе и спросил, где можно купить карту Ист Бенда. Парню было лет двадцать, на нем была камуфляжная охотничья кепка, из-под которой свисали длинные волосы. Он посмеялся над моими словами.

– Хороший вопрос – сказал он. – Я не забуду его.

– Я ищу дорогу к Тринити-лейн, – объяснил я, расплачиваясь.

– Вы никогда не найдете ее.

– Именно поэтому я спрашиваю карту.

– Это не настоящая дорога. Вот почему вы не найдете ее. Это просто тропа грязи, отсюда и название, но вместо зеленого там стоит синий знак. Таким образом всегда можно определить, настоящая дорога или нет. Зеленый – значит настоящая. В этих двух словах есть буква е – зеленыйи настоящий.Так лучше запомнить.

– В синем тоже есть эта буква.

– Дерьмо. Вы правы.

– Я ищу женщину по имени Ронда Темлл, – Парень. мне не ответил. – Я не собираюсь причинять ей вред, если вас это беспокоит.

Он снова засмеялся, показав гнилые зубы.

– Вы можете убить ее, меня нисколько это не беспокоит. Та женщина – без сомнения, самая подлая сука из всех, которых я когда-либо встречал. О чем вы хотите говорить с ней?

– Она обгорела во время пожара семь или восемь лет назад?

– Да, это она.

– Вот о чем я хочу расспросить ее.

– Черт, здесь каждый может рассказать вам об этом. Ее сумасшедшая дочь подожгла дом. Пристегнула наручниками ее старика к кровати и оставила гореть там.

– Алекс.

– Нет, не Алекс.

– Вирджиния, я имею в виду. Имя дочери Вирджиния.

– Совершенно верно.

– Вы знали ее?

– Не совсем. Она только на год или два старше, но уже была испорченным товаром. Ей было около четырнадцати, когда ее отослали отсюда.

Я облокотился на прилавок.

– Есть идеи, почему она это сделала? – спросил я.

Он снял кепку и почесал голову.

– Просто подлая, как я полагаю. И безумная, как гадливая

крыса.

– Так как же мне найти дом этой женщины?

– О, идите вниз по той дороге и поверните налево возле мигающего желтого знака. Ищите синий знак слева, дорога грязи. Ее дом – в конце этой дороги.

Я посмотрел на него.

– Я думал, что никогда не найду его.

– Ну, вы бы не нашли, если бы я не подсказал. Вы пойдете туда сегодня вечером?

– Возможно, – сказал я. – Еще не решили.

– Ну, на вашем месте я бы не пошел. Когда отправляются на дорогу с синим знаком в три утра, значит, хотят от чего-то избавиться.

Я поблагодарил его и собрался уходить.

– Эй, мистер!

– Да.

– Не испугайтесь ее. Она уродливая, как черт.

Я потягивал кофе в припаркованном автомобиле и думал о том, как я справлюсь с этим. Я думал о докторе Стоуксе и его рассуждениях относительно веры, ада и спасения. В конце концов я задремал.

Я нашел Тринити-лейн чуть раньше семи утра там, где и предполагалось, хотя чуть не проехал мимо. Когда-то автомобиль ударился о синий знак, и теперь он стоял накренившись, покореженный и почти скрытый низким кустарником, растущим по обе стороны щебеночно-асфальтового покрытия. Сам Тринити-лейн был изрытой грязной колеей глубокой раной в лесистом краю. Он изгибался далеко от меня – тусклый переулок в слабом утреннем свете. Я продвигался глубже в лес, проезжая мимо заброшенных домов. Одни были сожжены, другие просто обветшали и были брошены на произвол судьбы. Это было мрачное место.

Дорога закончилась через пятьсот ярдов, возле заднего бампера двадцатилетнего «доджа-омни». Он был припаркован в голом грязном дворе у последнего трейлера, единственного здесь жилого места со спутниковой антенной сбоку. Я осторожно вылез из автомобиля. Позади трейлера, в том месте, где земля сходила в реку, лежала груда мусора. На веревке висело кое-какое белье. В одном из окон горел свет.

Я постучал в алюминиевую дверь.

Открывшая дверь женщина определенно была той, которую я искал. Ее лицо и руки были сильно изуродованы огнем и стеклом, когда она прыгнула в окно, чтобы спастись от огня. Правая сторона ее лица представляла собой сплошной кошмар, длинные шрамы, сморщенные и белые, шли через все лицо. У нее были растрепанные седые волосы, очки с толстыми стеклами в розовой оправе, во р У сигарета с пластмассовым мундштуком.

– Кто вы, черт возьми? – воскликнула она. – И что вы делаете в моем доме так рано в это гребаное утро?

– Мэм, меня зовут Ворк Пикенс. Я приехал из Солсбери. Извините, что беспокою вас в столь ранний час, но это очень важно, я хочу поговорить о вашей дочери.

– Какого черта я должна говорить с вами?

– Честно сказать, у меня на это нет ответа. Вы не знаете меня и ничем мне не обязаны. Я просто хочу кое-что спросить.

– Вы желаете говорить о моей дочери? Вы полицейский, репортер или кто-нибудь еще? – Она посмотрела на меня сверху вниз.