Король лжи

Харт Джон Лаймонд

Но это было не то, что зацепило меня.

«Делать деньги – не то же самое, что их иметь».Слова Хэнка.

– Ты хотела сказать, что Эзра любил делать деньги? – спросил я. – Или он любил их иметь?

– О чем ты говоришь, Ворк? Какое это теперь имеет значение? Он мертв. Наш брак мертв.

Но я нащупал кое-что. Не все части были на месте, но кое-что там было, и я не мог этого упустить.

– Деньги, Барбара. Процесс зарабатывания их или обладание ими? Что важнее?

Она выпустила большой

клуб дыма и пожала плечами, как будто ничто не имело превалирующего значения.

– Наличие их, – вымолвила она. – Они были для него инструментом.

Она была права. Эзра зависел от этого инструмента. и внезапно я понял. Не точную комбинацию цифр к его сейфу, а то, где найти ее. Это было то, что я должен был сделать, и я знал, как это сделать.

– Мне нужно идти, – сказал я, положив руку ей на плечо, и она не отстранилась. – Мне жаль, Барбара.

Она кивнула и уставилась в пол, выпустив дым передернутыми губами.

– Мы поговорим позже. – Я взял ключи. Остановившись в двери гаража, я оглянулся назад, ожидая от Барбары каких-то действий. Моя рука уже легла на ручку двери, когда голос Барбары остановил меня.

– Один вопрос.

– Какой?

– Как насчет твоего алиби? – спросила она. – Тебя не беспокоит потеря алиби?

В какой-то момент наши глаза встретились. Она приподняла с них завесу, и я увидел то, что было в глубине ее глаз. Вот тогда я понял, что она знала.Она это знала всегда; поэтому, когда я говорил, слова теряли вес по мере того, как я их произносил, и даже Барбару они не затронули».

– Ты никогда не была моим алиби, Барбара. Мы знаем это.

Она кивнула слегка, и в этот раз в ее глазах появились слезы.

– Было время, когда я готова была убить из-за тебя, – сказала она и оглянулась. – Чего стоила эта небольшая ложь?

Слезы прибывали, и ее плечи задрожали, как будто не выдержав какого-то невидимого груза.

– С тобой все хорошо? – встревожился я.

– Мы делаем то, что должны делать, правильно?

– Вопрос только в том, где это следует делать. Возможно, мы сумеем остаться друзьями.

Она громко фыркнула и рассмеялась. Потом вытерла глаза.

– Это было бы нечто?

– Думаю, да, – согласился я. – Слушай, я уеду в офис. Ненадолго. Когда вернусь, мы еще поговорим.

– Зачем ты едешь в офис? – спросила она.

– Ничего особенного. Я просто понял кое-что.

Она обвела рукой заполненное болью пространство вокруг нас: комнату, дом, возможно, целостность нашей совместной жизни.

– Более важное, чем все это? – спросила она.

– Нет, – солгал я. – Конечно, нет.

– Тогда не уезжай, – попросила она.

– Это просто жизнь, Барбара, и она становится грязной. Не все решается так, как ты хочешь.

– Все решается, если сильно этого хотеть.

– Только иногда, – сказал я и вышел, закрыв за собой дверь в прошлую жизнь. Я завёл автомобиль и обернулся. В парке все еще гуляли дети, они

бежали и кричали что-то, и это выглядело как крошечные вспышки цвета. Я выключил радио, выехал во двор и затем увидел Барбару в гараже. Она наблюдала за мной, и в какой-то момент показалась мне совершенно другой. Но потом она махнула, чтобы я подождал ее, и легким шагом подошла к окну автомобиля.

– Не уезжай, – произнесла она. – Я не хочу, чтобы все закончилось так.

– Я должен.

– Черт побери, Ворк. Что для тебя настолько важно?

– Ничего, – ответил я. – Ничего из того, что касается тебя.

Она обхватила себя руками и согнулась, как будто ощутив боль в желудке.

– Все закончится ужасно. Я знаю, что так будет.

Ее глаза уставились вдаль. Она смотрела вниз на парк как будто вид резвящихся детей тоже действовал на нее.

– Десять лет нашей жизни потрачены впустую. Просто ушли.

– Каждый день люди движутся, Барбара. Мы ничем не отличаемся от других.

– Именно потому это никогда не могло получиться, – сказала она, и я услышал нотки вины в ее голосе. Она смотрела на меня. – Ты никогда не желал быть своеобразным и я никак не могла заставить тебя захотеть этого. Ты привык довольствоваться малым. Когда ты подбирал отходы со стола Эзры, для тебя это был банкет.

– Эзра был прикован к тому столу. Он не был счастливее меня.

– Нет, был. Он брал то, что хотел, и получал удовольствие от того, что брал. Он был в этом смысле мужчиной.

– Ты хочешь причинить мне боль? Это достаточно неприятно.

Барбара хлопнула рукой по крыше автомобиля.

– А ты думаешь, что мне приятно? Ничего подобного!

Внезапно меня охватило желание оказаться далеко от этого места, но кое-что оставалось невысказанным. И я это сказал:

– Знаешь, в чем наша проблема, Барбара? Ты никогда не знала меня. Ты видела то, что хотела видеть. Молодой адвокат из богатой семьи со знаменитым отцом, и ты решила, что знаешь меня. Кем я был? Чего хотел? Что меня беспокоило? Ты вышла замуж за незнакомца и старалась превратить его в кого-то, кого ценила. В течение десяти лет ты подавляешь меня, и я позволяю тебе это делать, но я никогда не смог бы стать тем, кем ты хотела. Поэтому ты и ожесточилась. Я попытался спрятаться от самого себя, как будто проблема могла рассосаться, и стал таким же отвратительным, как и ты. Наш брак был ошибкой, достаточно распространенной ошибкой, и будь я мужчиной, то покончил бы с этим много лет назад.

У Барбары искривился рот.

– Меня тошнит от твоего самодовольства, – зло сказала она. – Ты не лучше меня.

– Я не претендую на то, чтобы быть лучше.

– Поезжай, – бросила она. – Ты прав. Все кончено.

– Мне жаль, Барбара.

– Припрячь свое гребаное сожаление, – проговорила она и направилась к дому.

Я оставил ее в покое, и мне казалось, что я плыву по течению, но мне предстояло еще кое-что сделать. Я поехал к офису.