Король мертвецов

Криптонов Василий Анатольевич

— Горит, значит, на производстве. Бывает… Ну, ты не переживай. Захворать я Иван Иванычу точно не позволю. Давай, что там на обед. Сам в мастерскую отнесу.

Иван Иваныч нашёлся в цеху, где обтачивали шестерёнки. Самолично стоял у станка с зажатой в нём заготовкой. Что-то измерял и записывал.

Моему появлению обрадовался.

— О, Владимир Всеволодович! А я на днях письмо вам отправил. Новый заказ получил, исключительно перспективный! Мог бы взять и ещё, да рук на всё не хватает.

—

Да уж. Это я вижу. — Больным Ползунов не выглядел, но с первого взгляда было ясно, что зашивается. Горит на работе. — Я вам обед принёс.

— Обед? — Ползунов посмотрел на узелок в моей руке с недоумением. Как будто не сразу вспомнил, что это вообще такое. — Неужто уже обедать пора?

— Пора, пора. Хотя некоторые уважаемые люди подозревают, что вы и завтрак пропустили. Идёмте, — я решительно взял Ползунова за плечо и повёл к выходу из цеха. — Не убежит ваша заготовка.

Обедал Ползунов в кабинете. К завтраку, как и предполагал лакей, даже не притронулся, и наворачивал так, что за ушами трещало.

Я рассказал о возможном помощнике в лице Андрея Дорофеева. Ползунов обрадовался.

— О, если парень и правда способный, буду вам исключительно признателен! Честно говоря, ко мне сюда многие уважаемые люди пытаются пристроить своих недорослей, якобы получивших хорошее образование. Да толку с того образования? Без моей подсказки ничего не делают. А если я над ними с палкой не стою, то и вообще ничего не делают. Сидят да ждут, пока на них деньги с неба посыплются. Я уж брать-то помощников зарёкся.

— Не, этот сидеть и ждать не будет. Насиделся он достаточно. Как водопровод у меня в усадьбе закончит, сразу к вам отправлю… Вот что, Иван Иванович. Такой вопрос — а где тут у вас в Петербурге доллгауз?

— О, боже. — Ползунов аж жевать перестал. — Смею надеяться, что…

— Да не бойтесь, я в своём уме. Мне так просто резьбу не сбить, Тварь — и та не справляется. Друг спрашивает.

— Ах, друг. — Ползунов покивал. — Ясно, ясно.

Рассказал, как добраться. Посоветовал взять извозчика, это не близко.

Так я и сделал. Час спустя вышел из извозчичьей пролётки возле длинного жёлтого двухэтажного здания.

Внутри за деревянной стойкой дежурил старик в мундире и фуражке. Рядом с ним на кушетке, прислонившись к стене, дремал парень-рассыльный в такой же форме.

Старик приподнялся, поклонился — мой выходной костюм от Брейгеля работал безупречно. Меч я оставил у Ползунова. На перчатку старик покосился с удивлением, но счёл, видимо, деталью костюма. Мало ли, что этой столичной молодёжи в голову придёт.

— Чего изволите?

— Информацию. — Я сразу взял быка за рога. — Ты ведь тут каждый день дежуришь?

— Ежедневно-с, в течение недели. После сменщик заступает.

— Отлично. Вчера — а может, сегодня — здесь должен был

появиться парень примерно моих лет. Чтобы поинтересоваться судьбой девицы, поступившей сюда три года назад. Был такой? — я достал из кошеля монету и положил на стойку.

— Был, — кивнул старик. — Нынче утром. Представился графом Троекуровым, спрашивал про девицу Сухомлинову.

Есть! Молодец, Владимир. С первого раза в цель угодил.

— И что же девица? Где она?

— Так, он после посещения вместе с нею ушёл. Видать, на поруки забрал. Которые не буйные — их бывает, что забирают.

— И куда они отправились? Знаешь? — у меня в руке появилась ещё одна монета.

— Как не знать. — Старик потряс за плечо дремлющего посыльного. — Савка! Нынче утром ты извозчика ловил для их благородия, что девицу Сухомлинову забирали. Куда они поехали? На какой адрес?

Парень зевнул. Открыл глаза.

— Недалече. В меблированные комнаты госпожи Крюковой. Оне и сами не знали, куда им податься, это я подсказал. Там и чисто и недорого.

— Понял. Спасибо. — Я выдал старику и посыльному по монете.

Отыскать Троекурова в меблированных комнатах госпожи Крюковой труда не составило. Через пять минут я постучал в нужную дверь.

— Кто? — настороженно донеслось из-за неё.

— Конь в пальто.

— Кто-кто?

— Да открывай, балбесина!

Теперь Колян меня узнал. Открыл.

— Ты совсем идиот? — изящно начал светскую беседу я. — Какого хрена сбежал, не предупредив? Мы же договаривались!

— Это всё ты виноват! — огрызнулся Колян.

— Нормально. Почему это я?

— Потому что, как поговорил тогда с тобой, так совесть меня грызть начала! Что Машенька тут, в скорбном доме, уже который год — ни в чём не виноватая. Вот, забрать её решил.

— Ай, молодец! А папаша тебе на это что скажет?

— Так он меня не найдёт. Мы будем жить сами по себе, долго и счастливо. Верно, Машенька?

Троекуров посмотрел на бледную до прозрачности девицу, сидящую в кресле у окна. Та с готовностью закивала.

— А. И правда. Конечно, не найдёт! Я — подумаешь, за час разыскал. А он-то, куда ему…

— Папаша про Машеньку уже и думать забыл!

— Ничего. Надо будет, вспомнит. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так через пару дней. Недели не пройдёт — отыщет тебя, на что угодно готов поспорить.

— Мы уедем. За границу. Да, Машенька?

Снова преданный кивок.

— Уедете, не вопрос. Только сначала я бы на твоём месте Машеньке кукуху подлатал. А то отношения у вас какие-то страненнькие. Мягко говоря… Ну, и напоминаю — так, чисто на всякий случай, — что ты мне помогать обещал. Клялся, что сам до зарезу хочешь папашу своего обезвредить. Было такое?