Король-одиночка

Дробина Анастасия

Вместо этого Зямка подошел вплотную. Мария не поворачивалась к нему. Глядя на распущенную копну ее волос, Лягушонок подумал, что сейчас набросится на нее без всякого политеса и будет прав.

– А сегодня… может твой Граф прийти?

– Он, когда хочет, приходит.

– Я останусь тогда… Хорошо?

Тишина. Зямка ждал ответа, но Мария молчала, отвернувшись к окну. А потом она всхлипнула, и он обнял ее тонкую, как у девочки, талию, и потянул Марию на себя.

– Тебе нельзя одной… Я из твоего Графа винегрет сделаю. М-м… мелкий…

– Ну, с ума сошел… – отмахнулась Мария. Расценив

это как сомнение, Зямка важно вытащил из-за пояса «макаров» и положил его на стол рядом с зеркалом.

– Спешите видеть…

Она наконец повернулась. Зямка увидел темное, худое, мокрое от слез лицо, лихорадочно блестевшие глаза. С минуту она смотрела на него, потом слабо улыбнулась:

– Дэвлалэ, ты же маленький…

Крайне возмутившийся, Зямка уже хотел было сказать, что маленький, да удаленький и, слава богу, никто еще не жаловался… но речь не пошла. В черных глазах женщины отражался розовый огонек торшера. Она смотрела куда-то через его плечо, плакала, не вытирая слез, и, казалось, даже не замечала, что он обнимает ее. Мысли поскакали в разные стороны. С такими дамами Зямка еще не имел дела, а следовательно, необходим был высший пилотаж. Хорошо бы вспомнить стих… Пушкина какого-нибудь… Но в голове, как назло, вертелась одна похабщина, и Лягушонок не стал рисковать. Без лишних слов встал на колени и взял в ладони влажные от слез пальцы Марии. Старый, испытанный поколениями прием сработал: цыганка не вырвала рук.

…Под утро свет пробился между тяжелыми гардинами и разбудил Зямку. Открыв глаза, он увидел, что Мария сидит за столом – в том же вишневом халате, с той же сигаретой. Зямка пошевелился, она оглянулась:

– Проснулся?

Лягушонок кивнул, торопливо вспоминая, чья это комната и что он здесь делает. Самочувствие было – словно после глобальной пьянки. Он украдкой поискал глазами штаны. Их нигде не было видно, зато на столе вызывающе поблескивал «макаров». Мария продолжала смотреть на него, сигаретный дым скрывал ее лицо.

– Иди ко мне, – предложил Зямка, откинув одеяло и с хрустом потягиваясь. Мария не тронулась с места. Через минуту молчания он забеспокоился:

– Что-то не так было?

– Что?.. Нет, все хорошо. Ты – молодец.

«Молодец»… Это он и так знал. Зямка сердито вылез из постели, нашел штаны, начал одеваться. Мария раздвинула гардины, и в окно полился пасмурный день.

– Уже поздно. Тебе пора. Пусть Король придет сегодня.

– Ладно. – Зямка подошел к ней, коснулся губами шеи. Мария с заметной досадой отстранила его.

– Ступай, гаджо… Время – деньги.

Она даже не пыталась притвориться. Вконец обидевшись, Зямка сунул за пояс «макаров», натянул бейсболку козырьком назад и пошел к двери. Мария вышла за ним в прихожую.

– Не забыл, что Королю сказать? Два дня времени! Пусть придет, я весь день сегодня его жду. Хорошо? Хорошо? – не дожидаясь ответа, она стянула кольца с левой руки, протянула Зямке:

– Возьми. Все настоящие!

– Сбрендила?! – возмутился он, но Мария ловко всыпала кольца в его карман:

– Делай, как я сказала! Ну, иди… Иди.

– Слушай… – Зямка медлил. – Я вечером приду?

– И думать забудь, – отрезала женщина. Распахнула дверь. – Ступай.

* * *

…–

Вот такие помидоры, – вздохнул Лягушонок. – Король, она все говорила: «Гаджо, гаджо»… Что это, а? Гадость какая-нибудь?

– Нет, – без улыбки ответил он. – Они всех русских так зовут.

– Черт знает что. – Зямка, насупившись, смотрел в окно. – Не пойму я, что ей не так было. Раз шесть за ночь вопила у меня как сумасшедшая, – зуб даю! А утром – чуть не коленкой под зад… И еще колечки эти! За кого она меня сдержала? За «кота», что ли?!

– А зачем взял?

– Не знаю… – Лягушонок смущенно почесал в затылке. – Слушай, отдай ей, а?

– Сам отдашь… при случае. А вообще лучше не связывайся. С цыганками – пустое дело.

Зямка искоса взглянул на него, промолчал. Через минуту спросил:

– Вы с ней встретитесь где-то или сам к ней поедешь?

– Сам.

– По-моему, зря. Я ей не верю.

– Ничего. – Король постарался сдержать усмешку. – Вези на Ордынку.

Мария встретила Короля в брючном костюме черного шелка, который делал ее еще выше и стройнее. Волосы ее были тщательно уложены в валик, в котором поблескивал гребень, смуглое лицо чуть подкрашено. С первого же взгляда в полутемной прихожей Король узнал эти грубоватые черты и близко посаженные глаза. Это была та цыганка, которую он целовал, пьяный, в квартире Графа шесть лет назад, – ошибиться Король не мог. Вот почему она так настаивала, чтобы приехал именно он.

– Садись. Выпьешь? – на столе рядом с зеркалом стояла бутылка вина, два стакана. Королю не хотелось пить, и Мария, заметив его колебание, усмехнулась. – За встречу. Все-таки шесть лет не видались.

Значит, она тоже его узнала. Король опустил глаза.

– Зачем звала?

– Твой парень тебе не сказал? – она села напротив, побарабанила пальцами по скатерти. – Я с ним не стала говорить, потому что он гаджо…

– Я тоже.

– Ты знаешь цыган, ты поймешь. – Помолчав, она заговорила быстро, сквозь зубы. – Граф мне рассказал, пьяный был… Товар ваш – у его сестры Ганги, в Воробьях. Воробьи знаешь, по Киевской дороге, где русска рома живут?

Король кивнул. Мария придвинула к себе лист бумаги, взяла карандаш.

– Смотри. Вот здесь дорога, здесь проселок, здесь поворот. Третий дом по улице, самый большой. За домом – гаражи, Граф там всегда одну свою машину держит на всякий случай. Сейчас там «Форд Флорида», белый. Ваш товар – в багажнике. Завтра Ганга дочь замуж выдает, за одного кэлдэрара, цыган будет – прорва. Граф дарит свой «Форд» молодым. Жених девочки у него в доле, на другой же день машина в Румынию пойдет. Сам знаешь, какая там граница – слонов стадо провести можно, никто не заметит.

– Не дурак твой Граф… – пробормотал Король. – Ну, а я что тебе сделаю? Говоришь, свадьба там? Так сколько же мне народа с собой надо?

– Какой народ, с ума сошел? – перепугалась она. – Вас приметят сразу! Человека три хватит. Гаражи рядом с забором, ваш – средний. Если по задней улице проедете, вот здесь, – карандаш опять забегал по бумаге, – то можете через забор. Все будут на свадьбе, вас никто не увидит. Возьмете что надо и уедете. Только ты все равно покойник.

Эта искренность Королю не понравилась.