Король орков: Путь воина
Шрифт:
Райсенкард молча направился в ту сторону, ничего не ответив на ненавистное ему «орк». Сейчас не время для конфликтов.
Подойдя к ланисте, Райсенкард представился и продемонстрировал свои боевые качества и знания, что удивило тренера. Нечасто увидишь умения одного из сыновей вождя. Такие воины нужны империи.
В легионе суть обучения заключалась в том, что солдаты не должны геройствовать и исполнять непонятные пируэты. Легионеры первым делом должны быть обучены дисциплине, умению сражаться в плотном строю и беспрекословно выполнять приказы тех, кто стоит выше по
Тем не менее Райсенкард быстро втянулся в курс дела, пройдя первые этапы обучения, связанные с дисциплиной. У него была цель. Боевые учения ему вовсе показались пустяковыми. Райсенкард участвовал на Врор Храрграг, прошёл обряд посвящения и даже бился с ограми. Ему всё это было нипочём. Но это было только началом.
Три месяца Райсенкард проходил рутинные обязанности новобранца: длинные марши, обустройство походного лагеря, полевые учения – всё по стандарту. Изгнанник быстро втянулся в курс дела, используя все свои силы и таланты для того, чтобы быстрее остальных пройти обучение. Ему нужно было подтянуть только тактическую часть. С боевыми навыками у него всё было на высшем уровне; никто из добровольцев и коснуться его не мог, даже из числа орков. Почти сто дней Райсенкард маршировал, сражался, рыл каналы и колодцы, готовил еду, упражнялся и снова сражался – и так по кругу.
Как только изгнанник из Гойрана прошёл обучение всего за три месяца, он должен был дать клятву верности легиону и империи. После присяги он стал ауксилием – рядовым воином поддержки. Его ещё не отправляли в самое пекло, нет. В ближайшие месяцы его ожидали относительно простые задания, между которыми он заезжал к Крагзуте в Ривентус и к Урагу в Онрейр.
Первоначальные задания включали сопровождение караванов, охрану людей и отправление в дозор. Первые месяцы прошли довольно спокойно. Но вскоре Райсенкарду дали боевое задание.
Возле Меполиса орудовала банда головорезов, нападающая на путников. Причём, согласно следствию, жертвами становились только люди и полуорки; чистокровных арокандов никто в этом районе не трогал. Когорте Райсенкарда, а также городской страже Меполиса предстояло с этим разобраться.
От Грокура до Меполиса было несколько дней пути вдоль Межгорного тракта. Построившись в колону, манипула из ста двадцати ауксилиев направлялась в поселение. Райсенкарду было непривычно идти столько времени в строю, да ещё и тащить на себе всё это снаряжение. Почему им не дали коней? Как ему не хватало волка, оставленного в Онрейре на попечительство Урага.
Когда легионеры добрались до города, их расквартировали в казармах. Они ожидали приказа о дальнейших действиях, пока центурион расспрашивал нанимателей о задании. Главе манипулы удалось узнать, что местные деревни уже в течение месяца страдают от набегов бандитов, которые оставляли тела убитых крестьян непогребёнными. Также удалось определить примерное местоположение логова разбойников.
Манипула направилась
Началась резня – ожесточенная и кровавая. Даже легионеры, облачённые в доспехи, не ожидали такого яростного и стойкого сопротивления. Эти орки бились, словно звери.
– Вы нас больше не будете угнетать, имперские псы! – вскрикнул один из них.
– За свободных арокандов! За великое восстание! – скандировали разбойники.
Легионеры сражались в построении – черепахе, отбиваясь от ударов разбойников. Практически в первых рядах находился Райсенкард.
Так это не просто бандиты. Это восставшие жители окрестных деревень. Именно они убили тех людей и полуорков. Что-то здесь не так. Восстание… Восстание, о котором упоминал Ургонх.
Несмотря на яростное сопротивление восставших, они были повержены, а вождь этого движения заколот мечами легионеров. Сразу после его смерти его последователи начали убегать с поля брани. Это была победа легиона.
Однако всё это не нравилось Райсенкарду. Он обходил вокруг тел павших орков, с жалостью оглядывая их. Взгляд его остановился на лицах убитых — они были полны страха и ярости, но также и боли. Неужели эти ароканды были врагами? Неужели они действительно заслужили такую участь?
В его голове роились мысли. Каждый из этих орков мог быть братом, другом или соседом для кого-то из окрестных деревень. Восстание — это крик о помощи, а не просто бунт против империи. Их ненависть была результатом угнетения, а не безумия. Райсенкард вспомнил истории о том, как имперские чиновники обирали бедных, как налоги разоряли семьи, как мечты о свободе разбивались о жестокие законы.
– Не хватало мне еще подавлять восстания своих сородичей, – прошептал он, чувствуя, как внутри него разгорается протест против того, что он сделал. – Мы защищаем порядок, но какой ценой?
Он взглянул на своих товарищей, которые радовались победе, не замечая глубоких последствий своих действий. В этот момент он понял: война — это не только битвы и победы; это ещё и выбор между долгом и совестью. С каждым убитым врагом он чувствовал, как теряет частичку себя.
Райсенкард знал, что не сможет просто закрыть глаза на то, что произошло. Он должен был разобраться в ситуации и понять, как можно изменить эту систему, чтобы подобные восстания больше не происходили. Он не мог позволить себе быть просто очередным солдатом в безликом механизме империи.
Собравшись с мыслями, он направился к центуриону. Время пришло говорить правду, даже если она будет горькой.
– Центурион! – позвал он, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно, несмотря на внутренние сомнения. — Нам нужно поговорить.
Центурион, обернувшись, с недоумением посмотрел на Райсенкарда. Его лицо было покрыто потом и грязью, а глаза светились триумфом. Он явно не ожидал, что кто-то из его подчиненных решит прервать его радостные размышления о победе.
– Что случилось, солдат? Мы только что одержали величайшую победу! – произнес он, не скрывая своего восторга.