Король орков: Путь воина
Шрифт:
Яшгарн радушно принял прибывших. Его глаза светились добротой и уважением: Гулзур в одно время помог этому поселению, поэтому старейшина с радостью встретил его сына. Старейшина с улыбкой обнял Райсенкарда, словно он был родным сыном. Но едва ли он мог помочь Райсенкарду воздать Одокару по справедливости. Если Яшгарн отдаст тех воинов, что у него есть, то крепость вовсе останется беззащитной.
– Я рад видеть вас, но… – начал он, осматривая группу арокандов с беспокойством. – Я не могу выделить вам воинов. Если я сделаю это, Нугркорг останется
Райсенкард кивнул, понимая сложность ситуации. Он чувствовал тяжесть ответственности за своих сподвижников и за будущее Гойрана. Яшгарн посоветовал ему съездить в другие крепости за подмогой. Он был уверен, что многие поддержат притязания Райсенкарда, учитывая, что Одокар нарушил Кодекс и даже есть тому свидетели.
Райсенкард в действительности планировал начать полномасштабную войну против брата. Однако он не знал, где будет искать достаточное количество воинов, чтобы уверенно противостоять Одокару. Придётся мотаться от одной крепости к другой, выспрашивая солдат. Правда, что думать ночью, если утро вечера мудренее? Ему, как и всем остальным, стоило отдохнуть после такого долгого путешествия.
– Снова война, друг, – обратился к товарищу Мурбол с усталостью в голосе. Его плечи были напряжены, а взгляд устремлён в землю. – Мы ушли из легиона, чтобы больше не проливать кровь. И куда мы пришли? Снова к войне.
– От войны не убежишь, Мурбол. Кажется, нас она будет преследовать до самой смерти, – ответил Бромзог, смотря в небо, устланное яркими звёздами и облаками, медленно плывущими по небосводу. – А порой хочется просто жить под открытым небом. Жить, а не выживать.
– Ты прав, Бромзог. Ты прав. У Райсенкарда ведь далеко идущие планы.
– Но мы пойдём за ним до конца. Он наш предводитель. Наш вождь, – с гордостью произнёс Бромзог, приложив кулак к сердцу.
В это время Райсенкард и Крагзута сидели у костра на улице. Огонь горел ярко, освещая их лица и отражаясь в глазах. Пламя трепетало на ветру, а треск дров создавал успокаивающий фон для их разговора. Несмотря на то, что на дворе была поздняя ночь, им не спалось. Райсенкарда терзали сомнения. Мозг не хотел отдыхать, пытаясь придумать, как лучше поступить. Крагзута же всегда была рядом с любимым, являясь для него опорой. Её тёплые руки обнимали его плечи, словно защищая от холодного ветра и мрачных мыслей.
– В детстве, – начал свой рассказ Райсенкард, вглядываясь в яркое пламя костра, которое плясало и искрилось, отбрасывая тени на его лицо. – мы с Одокаром не ладили. С самого начала было так: я недолюбливал его, а он меня. Конфликты не утихали даже во взрослом возрасте, хотя их и стало меньше. Помню, как однажды он меня захотел заколоть кинжалом во время поединка – первого поединка, в котором я выиграл. В какой-то момент я думал, что мы станем наконец братьями, какими были Гримбаш и Ураг. Не стали. В итоге я стал мной, а он – собой. Пути наши разошлись ещё давным-давно.
Крагзута, укутанная в тёплый плащ, приблизилась к огню, чтобы согреться от холодного ночного
– Возможно, если ты соберёшь достаточно сильное войско, он одумается, – предположила она, грея руки у огня. Её голос звучал уверенно, но в глазах читалась тревога. – Не хотелось бы, чтобы погибали другие.
– Он предпочтёт отсидеться за каменными стенами Гойрана, нежели, чем вступить в смертельный поединок, когда есть такая возможность. Эти стены оберегают его, как щит от меча.
Ароканды задумались, глядя на ночное небо, усыпанное звёздами. Луна светила ярко, её свет отражался в глазах Райсенкарда.
– Хотя раньше он был бойким и настырным. Всегда шёл в бой первым, – добавил Райсенкард с лёгкой улыбкой на губах, вспоминая их юные годы, когда они вместе сражались с воображаемыми врагами посреди деревьев. Даже во взрослом возрасте Одокар всегда выходил сражаться первым: вспомнить, например, обряд посвящения.
– Многие меняются со временем, – заметила Крагзута, её голос был полон понимания.
– Да, но что изменило его? Никогда не мог понять, что у него в голове. Одни лишь боги знают. Может быть, это жажда власти? Или страх? – Райсенкард покачал головой. Внутри него росло беспокойство о том, каким стал его брат.
– Возможно, он просто испугался, – тихо произнесла Крагзута, прижимая руки к груди, чтобы согреться от холодного ночного ветра. – Страх может изменить человека до неузнаваемости.
Райсенкард задумался. Он никогда не видел Одокара испуганным. С детства брат был полон уверенности, словно его ничто не могло сломить. Но что-то в его голосе и действиях в последнее время заставляло задуматься о том, что внутри него зреет нечто большее, чем просто желание власти.
– Может быть, – наконец ответил он. – Но страх — это всего лишь одна сторона медали. Есть и гордость, и амбиции. Он всегда хотел быть первым, всегда стремился к власти. И теперь, когда он на вершине, ему не нужно рисковать.
Крагзута кивнула, её взгляд оставался на огне. Пламя танцевало, отбрасывая тени на их лица, а звёзды над головой казались такими далекими и недосягаемыми.
– Ты прав. Но всё же… – она замялась, подбирая слова. – Я верю, что в каждом человеке или ароканде есть возможность на изменения. Даже в нём. Может быть, он просто потерялся в своих амбициях?
– Надеюсь, ты права, – сказал Райсенкард, но в его голосе слышалась нотка сомнения. – Если он сможет одуматься, возможно, нам удастся избежать кровопролития.
Они оба замерли в тишине, обдумывая свои слова. Ночь окутала их мраком и таинственностью, но в то же время дарила надежду на то, что даже самые непримиримые враги могут найти общий язык.
– Если он не одумается, что тогда? – спросила Крагзута, её голос был полон тревоги.
– Тогда я буду готов сделать всё необходимое, чтобы защитить тех, кто со мной. Я не позволю ему уничтожить всё, что нам дорого.