Король-паук
Шрифт:
Герцог Карл отправил письмо в Англию. Если Людовика XI вообще когда-нибудь можно будет остановить, то надо это делать сейчас же. Франция не такая уж цельная, как может показаться из-за океана.
Он докажет это всем. Королю Эдуарду придётся лишь преодолеть пролив вместе со своей армией. И Сен-Кантен, северная твердыня, тотчас откроет перед ним двери. Бургундская и британская армии объединятся и устремятся вперёд, к Парижу, где, говорят, в сокровищницах лопатами гребут драгоценности. Он напомнил Эдуарду, что сам когда-то, без поддержки, смог продвинуться
Английский каллиграф, бывший когда-то дипломатом при бургундском дворе, чрезвычайно способный человек, служивший теперь печатником в Вестминстере под гербом с красной широкой полосой, Уильям Какстон, подтвердил подлинность подписи Жака де Немура.
Эдуард удивился такой проворности герцога Карла: никто не ожидал, чтобы французского короля подвела стража. На Эдуарда давили со всех сторон. Лондонские торговцы были в ярости от того, что Людовик без промедления прибрал к рукам большую долю европейской торговли. И британская знать, многие представители которой могли вспомнить потерянные поместья во Франции, подталкивала его к вторжению. Эдуард прибыл в Кале с хорошо экипированной и обученной армией и ожидал встречи с армией герцога Карла.
Обеспокоенный совсем другими событиями, герцог встретился с ним через неделю, имея с собой лишь небольшой отряд бургундских рыцарей, едва ли бывший представительнее отряда личной охраны. Ему пришлось заняться другими делами, сообщил он, из-за неожиданного посягательства швейцарцев на его провинцию в Франш-Конте. Он был вынужден оставить большую часть армии в тех местах, чтобы одновременно отбиваться от захватчиков.
— Вы не остались разочарованными при встрече с этими пастухами, не так ли? — спросил король подозрительно.
Они направились к Сен-Кантену, расположенному в долине Соммы, проезжая по пути через всю Бургундию.
Людовик уже ждал их там. На валу реял королевский штандарт Франции. Вся артиллерия Франции держала их под прицелом.
— Я ожидал большего гостеприимства, дорогой мой зять, — процедил сквозь зубы Эдуард, — и больше поддержки от тебя, Карл.
— Людовик — трусливый обманщик! Эти пушки — подделка! Он так уже поступал раньше! У него не могло быть сведений о нашем переходе. Посылайте свой вызов на битву! Сен-Кантен падёт так же, как Иерихон!
Эдуард неуверенно ухмыльнулся и повернулся к своему лучшему советнику.
— Мой дорогой зять, наверное, слишком много провёл времени на солнце. Он говорит совершенно несуразные вещи. Вы возложили на меня корону, господин кардинал. Скажите, что здесь нужно мне, королю Эдуарду? — сказал он, смотря в направлении Сен-Кантена, — неужели сокрушить эти стены как стены Иерихона?
Подыгрывая ему, кардинал Буршье ответил:
— Вам сперва, конечно, необходимо стать Иисусом. Затем вам необходимо получить божественное волеизъявление, поскольку я не наблюдаю здесь этого. Всё это скорее выглядит как изъявление воли короля Людовика. И вам понадобятся ещё такие необходимые атрибуты, как семь священников с семью трубами, которые бы обходили семь раз вокруг города целых семь дней...
—
— Брат! Ты клялся святым Георгием!
— Я сдержу своё слово, — проговорил Эдуард. Но ему многого стоило пересечь пролив без сопровождения своего любимого повара, в надежде найти сильного союзника и слабого врага. Он обнаружил, что всё выходит наоборот. И теперь он мог надеяться только на то, что сумеет выйти с честью из этого положения, сохранив, насколько это возможно, своё имя и славу. Он послал через герольда свой вызов. Однако Эдуард выбрал одного из самых спокойных герольдов, шепнув ему на ухо:
— Если король примет тебя милостиво, дай ему понять, что Англия не будет против мирного решения. Здесь слишком много французских пушек и слишком мало бургундцев.
Король Людовик принял вызов Эдуарда, сидя за столом, под тентом с золотым шитьём на широкой лужайке прямо у городских ворот. За ним стояли несколько помощников, а в остальном он казался беззащитным. Но герольд смог разглядеть лица солдат и шпионов, спрятавшихся в ветках деревьев и за кустами, и к тому же везде в тёплом августовском воздухе чувствовался запах уже тлеющих фитилей.
Герольд подъехал поближе, бросил на землю перчатку и громко произнёс слова, которые вызывали Францию на войну.
— Отличный парень! Смелый парень! — закричал король в ответ. — Я много раз это слышал, но ведь никто лучше не говорил этого! — Он соскочил со стула и поднял перчатку. — Вина всей Франции — в том, что перчатка не зазвенела как надо. Всё из-за густой травы. Это я виноват, надо было выбрать почву пожёстче. Но зато как прозвенел твой голос, герольд! — Широко улыбаясь, он вернул перчатку. — Теперь, когда твоя миссия исполнена, и к тому же так блистательно, сядь и выпей со мной вина. Сегодня жарко.
На короле была длинная мантия из шкурок куниц. Задыхающийся от жары герольд не понимал, как король может носить её в такой жаркий день.
— Пойдём, посидим со мной, — повторил король.
— Это не принято, ваше величество.
— Дорогой мой, ничто не начинается, если самому не начать. Выпей за Францию, а я выпью за Англию. Мы же собираемся убивать друг друга, и нам ничего но стоит быть вежливыми.
Оливье вынес два серебряных кубка. Герольд бросил взгляд на его горб, подумал и присел. Он с неприязнью заметил, что кусты загораживают ему вид английской армии. Король поднял кубок:
— За Англию!
— Ваше величество не будет обижено, если я предложу поменяться кубками?
Король улыбнулся и присвистнул:
— Слышал, Оливье? Слышал, Филипп? Вот это человек! Ты мне нравишься, герольд! Я знаю, о чём ты думаешь. Как ты верно подметил! Нет, нет, ты не должен пить из моего кубка. Я мог бы предвидеть, что ты захочешь поменяться, и отравил бы свой собственный. Но вот из твоего кубка я выпью.
Он осушил кубок наполовину и поставил перед герольдом.
— Ну, англичанин?