Король Проклятых гор
Шрифт:
— Это точно!
Вот так и потянулись у меня однообразные дни, скрашиваемые лишь попытками в перерывах читать книги, полученные от Сели. Сперва прошлись по одному берегу до тех мест, где речка выныривала из опасной зоны, затем по другому. Так как за несколько недель уровень воды заметно снизился, то можно было идти по новому кругу, ковыряясь в открывшихся участках берега, но я решил все-таки глянуть на русло реки снаружи.
Как я и предполагал, снаружи река была беднее на золото в десятки раз. Мы за неделю прочесали оба берега на несколько километров от ущелья и решили возвращаться на более «рыбные» места. Конечно, когда вода совсем
Через два месяца после начала нашей строительной эпопеи вся предварительная работа была закончена. Теперь оставалось только перекрыть реку, соорудив надежную плотину на ее пути в трубу. Для первого шага на берега реки в выбранном для плотины месте подкатили здоровенные обломки скал, предназначенные для принятия на себя главного удара речного потока. Причем обломки выбирали специально такой формы, чтобы они не покатились под напором воды, а намертво легли на дно русла. А уже за ними сильно замедленную воду можно было перекрывать камнями поменьше.
И вот с помощью рычагов из бревен, петель из канатов и чьей-то матери первый продолговатый валун сброшен в реку так, чтобы он улегся вдоль русла и не делал попыток покувыркаться под напором воды. Но даже так в реке сформировался здоровенный бурун. За ним последовал второй, потом третий и так далее. В итоге русло реки оказалось перегорожено грубым навалом из обломков скал, после которого вода текла уже безо всякого напора, и тогда уже ниже по течению в ход пошли валуны поменьше, потом еще меньше. Последние ряды камней, среди которых самые крупные весили не больше 30–40 килограмм, укладывались вперемешку с пучками волокнистых трав, а также древесиной и корой, отбитыми в мочало, — в общем, всем тем, что своей волокнистой массой должно было законопатить щели между камнями.
Через три дня русло реки было перегорожено каменной плотиной, вытянувшейся от переднего валуна до задней стенки метров на двадцать, а высотой на пару метров приподнявшейся над берегами, заставив воду уйти в построенный для нее желоб, протянувшийся до самого входа в ущелье. Скоро вода практически полностью перестала просачиваться сквозь плотину и у меня наконец-то появилась возможность сходить в трубу на разведку.
Вначале я хотел пойти один в открывшийся проход, но, как говорится: «ЩАЗ-З-З!» — Так меня и отпустят одного! Фурлет и Киррэт как почетный эскорт топали у меня за спиной. У всех трех были фонари и мы активно разглядывали стенки каменной трубы. Не знаю, как древние маги все это делали, но за столько веков вода и камни, которые она гнала по этой трубе, стенки сточили не так уж и сильно. Если оценивать отклонения от окружности в поперечном сечении трубы, а также волнистые неровности в нижней ее части, что должна была сильнее всего пострадать, то максимальные углубления имели размеры не больше 25–30 сантиметров при метровой толщине стенок трубы. То есть запас прочности у этого материала был просто фантастический. На ощупь камень был обычным гранитом, но усиленным магией до невероятной прочности.
Фурлет, как самый дисциплинированный из нас, терпеливо считал свои шаги, следя при этом за длиной своего шага. Когда он насчитал пять сотен шагов, мы поняли, что подошли к тому самому валу, что остался от крепостной стены, когда-то перегораживавшей ущелье. Еще шагов пятьдесят и мы окажемся точно под ним, но впереди я не видел никакого свечения. Я и правый глаз закрывал
По нашей договоренности, мы должны были дойти до барьера и вернуться назад, поэтому, убедившись в главном, мы развернулись обратно. Выйдя из трубы, мы успокоили народ, сообщив, что все в порядке и теперь мы пойдем до самого конца. Желающих присоединиться к нам нашлось так много, что пришлось взывать к разуму:
— Славный народ берков
Под дружный смех начала формироваться группа первопроходцев из тех, кто догадался заблаговременно цапнуть фонарь. Так мы и отправились в путешествие. Когда прошли приблизительно половину пути, я, шествуя во главе колоны, резко остановился, обернулся и крикнул назад:
— Вы знаете, дорогие мои друзья, будучи биологом по натуре, я вот о чем подумал: мне кажется именно так еда движется в кишке по направлению к заднице! — после этого я снова двинулся вперед, слушая, как разносятся под сводом туннеля раскаты хохота и шутки любителей физиологического юмора, добавляющих детали к нарисованному мною образу.
Когда мы наконец-то выбрались наружу, нас уже встречала большущая толпа всех тех, кто работал с этой стороны трубы. Радостная встреча с товарищами по общему делу — это, конечно, хорошо, но мне намного интереснее было посмотреть на все то, что вода вынесла из ущелья, и Киррэт в этом был со мной полностью согласен.
Поэтому мы быстренько выскочили из русла реки наверх и пошли осматривать площадь вокруг ущелья, которую обнимали две дамбы, сходящиеся к руслу реки.
Вода из ущелья вытекала довольно энергично, но она была распределена по широкой площади, поэтому с ног сбивать не должна была, если бы нашелся кто-то, желающий походить по ней. Я заранее предупреждал всех, чтобы поначалу не лезли в воду, когда она пойдет из ущелья, потому как поток должен был вынести много мусора. И мусор этот мог оказаться далеко не безвреден.
— Ну что, Киррэт, ты готов на несколько дней стать мусорщиком? — спросил я Умника с улыбкой.
— Всегда готов! — гаркнул он и вскинул руку по диагонали перед лбом.
— Ну надо же! Ты запомнил! — офигел я, смеясь. — Осталось красный галстук повязать и будешь вылитый пионЭр.
— Когда сети пойдем смотреть? — спросил с улыбкой Киррэт. — Вроде бы уже ничего водоплавающего не видно.
— Да хоть сейчас! Вот так по берегам и пойдем к ним. На берег ведь тоже могло что-то выбросить.
Мы с Киррэтом заранее готовились к выносу всякого барахла из ущелья и в паре километров ниже по течению распорядились установить несколько сетей с разным размером ячеек, чтобы выловить все то, что имеет высокую плавучесть. «Хорошо хоть трупов банды Трубера в них не окажется,» — усмехнулся я про себя.