Король решает всё

Марс Остин

— А это что?

— Это, — она вытянула шею, рассматривая, улыбнулась и опять расслабилась в кресле, глядя в окно: — Эта программа записывает маршруты. Тот, что вы открыли, мы с Миланкой проехали за день, когда отдыхали на море. Там было очень здорово, но можно, я в следующий раз расскажу, а то чую, я завтра вообще говорить не смогу.

— Ладно, — он улыбнулся, свернул программу и предложил Вере телефон, — тогда ещё фотографии? Можно без комментариев.

— Хорошо. — Она взяла телефон, открыла галерею, пролистала рассортированные по годам папки — этот, прошлый, позапрошлый. В поза-позапрошлом ещё не было Виталика, она

чуть улыбнулась и открыла его, щедро протягивая телефон министру: — Выбирайте.

Он открыл верхнюю, Вера села ближе, чтобы тоже видеть экран, состояние было немного сонное, приятная усталость намекала на подушку, но она позволила себе только сбросить туфли и забраться в кресло с ногами.

«Жаль, что здесь нет дивана, было бы куда удобнее. Можно было бы сесть ближе, а не тянуться друг к другу через два подлокотника, можно было бы…»

Её фантазию вдруг защекотала картинка, как массивные подлокотники исчезают и она придвигается ближе, опираясь щекой о его плечо, а потом смелеет и с настойчивостью диванной кошки протискивается ему под руку, устраиваясь там поудобнее, а он как бы и не видит, не обращает внимания, она может сидеть там тихонько и не мешать…

Она дёрнулась и поняла, что действительно почти уснула. Он заметил и усмехнулся:

— Засыпаете?

— Нет, — Вера вскинулась, вдруг испугавшись, что он уйдёт, решительно мотнула головой, — просто задумалась. Может, ещё чай?

— Можно. — Он посмотрел на экран, вдохнул, как будто собирается что-то сказать, потом посмотрел на Веру и не стал. Она улыбнулась:

— Что?

— Что это за событие? — он показал ей телефон, она бросила быстрый взгляд и ответила:

— Корпоративная вечеринка. А что? — Он качнул головой и промолчал, она улыбнулась: — В красном, кстати, Милка, та, за которую я приняла Эйнис в бреду. — Он заинтересованно приблизил лицо блондинки, качнул головой:

— Они совершенно не похожи.

— Они похожи… — Вероника задумалась, повела в воздухе пальцами, — не чертами лица. Скорее, некоторыми жестами, манерой двигаться, мимикой. Это сложно описать, я просто чувствую. А может, мне просто хочется в это верить, — она пожала плечами и улыбнулась с максимальной несерьёзностью, встала и пошла на кухню, он шёл за ней, продолжая рассматривать фото.

Вера поставила чайник, выбрала бодрящий чёрный чай и стала смотреть в окно, ожидая, пока закипит. За стеклом лёгкий ветерок покачивал листья, где-то внизу протопала компания всадников, позвякивая подковами… Внезапно она ощутила, как по шее ползёт мягкими мурашками чужой взгляд, слабо улыбнулась — да, господину архиприличному министру этот вырез на спине должен казаться развратным. Она не стала оборачиваться, но мысли свернули в совершенно неприличном направлении.

«А если я ему правда нравлюсь? Ну, вдруг? Мы могли бы…

Интересно, на что бы это было похоже — встречаться с господином министром?

Он такой холодный. Даже когда расслабляется и смеётся, он всё равно остаётся так невообразимо далеко, как будто между нами пропасть, которую без крыльев не перепрыгнуть.»

Спину опять защекотал взгляд, Вера прикусила губу, удерживаясь от соблазна обернуться и поймать его на разглядывании, увидеть, как он смущается… Ретивые мысли сорвались в галоп, пролистывая воображаемый календарь их будущих отношений — долгие разговоры, намёки, объяснения, первый поцелуй, первый секс.

Она вспыхнула, задерживая

дыхание, чтобы взять себя в руки. Мысль была волнующей до головокружения, но собрать в голове картинку почему-то не получалось. Перманентно деловой господин министр никак не представлялся ей без одежды, как будто она была приросшим к телу доспехом, который можно снять только вместе с кожей. Вера помнила, как он при ней переодевался в боевой комбинезон, она тогда видела его руки, но сейчас почему-то не могла их отчётливо вспомнить, даже не могла сказать, худые они или накачанные.

— Кипит, — раздался за спиной насмешливый голос, Вера вздрогнула и послала через плечо смущённую улыбку:

— Задумалась.

«Только не спрашивайте, о чём.»

— О чём?

«Как хорошо, что здесь нет звенящих часиков.»

— Почему вы не принесли сюда часы истины? — шкодно улыбнулась Вера, наливая кипяток в чашки. — Я прямо вижу, как вам их нехватает.

— Учусь верить на слово, — фыркнул министр. — А это что?

Она обернулась и прищурилась, разглядывая фото:

— Бульдозер, машина такая. Это мы на выставке карьерной техники с бывшим другом.

— Как друг может быть бывшим? — приподнял брови министр, не отрываясь от экрана. Вера поставила на стол чашки, молча пожала плечами, не желая продолжать этот разговор, но министр вдруг перестал листать и замер, посмотрел на Веру, потом опять на экран и интригующе понизил голос, заглядывая ей в глаза: — А не тот ли это «бывший друг», на которого, по вашим словам, похож король Георг?

Вера с досадой поджала губы, но тут же насмешливо приподняла плечи:

— Неужели правда похож?

— Что-то есть, — кивнул министр, отложил телефон и взял чашку, в его взгляде появился какой-то до того нехороший интерес, что Вере захотелось прикинуться больной и отослать его, чтобы просто прекратить разговор. — Расскажите, — тихо сказал он.

— Бульдозер — довольно мощная машина, — начала Вера, — используется…

— Госпожа Вероника, — насмешливо прищурился министр, — не напрягайте голос зря, пожалуйста. Не хотите рассказывать — не надо, я не настаиваю.

— Не хочу, — поморщилась Вера. Перестала улыбаться и кивнула на телефон, обозначая то событие на фотках: — Это был последний раз, когда мы виделись. Потом случилось то, что случилось, и мы стали просто знакомыми, которые не ходят вместе по выставкам и уж тем более не ходят друг к другу в гости без приглашения. Спустя год или два я поостыла и поняла, что мне его нехватает, но первой звонить не стала. И он не стал. Вот и всё.

Она отпила чая, увидела надпись на своей руке, криво улыбнулась и качнула головой, подняла глаза на министра. Он смотрел на неё очень внимательно, как на головоломку, но ничего не сказал, опять возвращаясь к фотографиям.

Вероника молчала, министр листал фотки, она следила за его лицом и пыталась по мимике понять, что он смотрит. Занятие было занимательное, его глаза отражали широкую палитру эмоций, Вера в который раз отметила, что нижняя половина лица у него почти не двигается. Может быть, такой эффект возникал из-за слишком выразительных глаз, на фоне которых размывалось и терялось всё остальное, но чисто интуитивно ей казалось, что дело не в этом, он специально так делает. Ей хотелось спросить, но попытавшись сформулировать в голове вопрос, Вера отказалась от этой мысли — слишком неловко звучало, она ни за что не решится.