Король Севера. Измена

Минаева Евгения

Из– за ворот, расположенных меж двух высоких трибун, выехал второй всадник. Отсалютовал королю – Линель вяло улыбнулся – и поскакал к скамьям с дамами. Бледно– желтый плащ развивался по ветру.

День выдался необычайно теплым. По чистому небу не ходило ни облачка, пели птицы. Если б не пожухлая трава, да желтые листья деревьев, можно было решить, что вновь вернулось лето. Три предыдущих дня, для сравнения, были не в пример хуже: хмурые, дождливые. В течение всех этих дней в замке шли балы с танцами и пышными обедами.

«Какого хрена я творю? – задавался вопросом Линель. – Близится

война, нужно собирать войска, а я танцую, ем, да смотрю турнир. В своем ли я уме?!».

С самых первых минут пребывания в Тэрпи Линеля захватил буйный карнавал. Кэшор, не давая королю ни секунды отдыха, все время кого– то ему представлял, куда– то тащил… развлекал, одним словом. Остановить его не имелось ни малейшей возможности. Дунстан подобно урагану подхватил Сильвберна и уволок в неведомые дали…

Линель зло сузил глаза и глянул на сидевшего рядом господина Тэрпи. Дунстан смеялся над шуткой, отпущенной женщиной, все время крутившейся рядом. Грудастая брюнетка тоже заливалась хохотом, запрокинув голову кверху. Так смеются только женщины, прекрасно осознающие свою красоту. Сегодня она носила красное, и цвет крови прекрасно контрастировал с белизной кожи.

Рыцари разъехались по краям поля и по команде рванули навстречу друг другу, целя копьями. Желтый Плащ ловко ткнул противника в грудь, и Блестящие Доспехи сверзился с седла. Широкий сапог зястрял в стремени, и конь несколько шагов проволок рыцаря по песку. Затем подоспел оруженосец и освободил господина.

Зрители – лоскутное одеяло, брошенное на трибуны – кричали и улюлюкали. Одна из дам встала с места и восторженно махала победителю. Желтый Плащ победоносно вскинул к небу копье, с трудом удерживая турнирное оружие. На кончике древка развевалась лиловая лента.

– Леди Фелиция очень польщена.

– Что? – Линель не заметил, что Кэшор отвернулся от брюнетки и обращается к нему.

– Я говорю, в– ваше в– величество, что эта леди в сиреневом – Фелиция – польщена. Ее жених второй раз побеждает на турнире.

– Очень мило.

«Зачем?! – билось в голове Линеля. – Зачем со мной все это? Да что же это такое?! Как же это остановить?!».

Линель ощущал острое, все растущее неудовольствие: Кэшором и собой. Дунстан был виновен в неуместном веселье. А себя Линель винил в слабоволии. Он поддавался влиянию яркого и – с виду – добродушного лорда. Искал и не мог найти лазейку из тщательно сотканого кокона гостеприимства. Ему бы хватить со всех сил кулаком… да хоть вот по этой скамье, закричать: «Довольно!».

Но Кэшор смеялся, болтал, изредка заикаясь, и Линель не находил ни малейшего просвета в веселом трепе. Ни малейшего просвета, чтобы сказать веское слово…

«Да что же я за человек такой?! – с неудовольствием думал король. – Так я отсюда до зимы не уеду… И что же он тянет, мерзавец? Будто выжидает чего…».

Дунстан вновь повернулся к Сильвберну.

– Ваше величество, Мэри очень просит о милости: не станцуете ли с нею на завтрашнем балу? Дело в том, что у нее есть сестра…

Сосуд недовольства внутри Линеля переполнился. Шипя и переливаясь через край, хлынули из короля эмоции.

– Не станцую! – сказал Сильвберн. – Ни с кем ни на каком балу я

танцевать не буду. Довольно балов. И турниров – довольно. Хватит, милорд. Я ехал к вам по делу, а до дела так и не дошло.

Кэшор казался смущенным.

– Просите меня, ваше величество. К– клянусь, я и в мыслях не держал обидеть вас. Напротив, д– думал лишь о вашем удовольствии.

– Удовольствий вполне достаточно, уверяю вас! Я прямо сегодня, прямо сейчас настаиваю, нет, приказываю… Да что такое! Дунстан, вы поняли меня!

Кэшор кивнул и поднялся со скамьи. Повскакивали с мест благородные лорды, освобождая проход для хозяина Тэрпи и короля.

– Распорядись об ужине, Мэри, – приказал Дунстан, и алая брюнетка кивнула. – Коней мне и его величеству!

Для серьезного разговора Дунстан проводил короля в кабинет, не роскошно, но все же дорого обставленный: массивный стол из красного дерева, резные стулья, литые золотые подсвечники, множество богато переплетенных книг в блиставших цветным стеклом шкафах… даже изящная, вся в завитушках кочерга перед камином – и та так и кричала о достатке хозяина, невольно пробуждая в Линеле зависть. Вообще в этом замке все было слишком изящным и слишком дорогим. Даже женщины – кузины и сестры лорда – выглядели дорогими. И ухоженными. Но не красивыми.

Похоже, в этом роду вся физическая красота неизменно доставалась мужчинам. В фамильной картинной галерее Линель лицезрел портреты многих представителей сильной половины Кэшоров. Высокие голубоглазые блондины с волевыми подбородками и мужественными изгибами бровей. Персонажи дамских романов. Именно таким был и собеседник Линеля.

Дунстан Кэшор вежливо пододвинул королю мягкое кресло, а сам расположился на небольшом диванчике. Он уже не выглядел человеком, балагурившим десяток минут назад. На голову выше короля, светлоглазый, светлокожий, с длинными золотистыми волосами, собранными сзади в хвост, он внезапно стал выглядеть опасным.

«Нет, – поправился Линель. – Не выглядеть. Выглядеть он старается по– прежнему. Он стал ощущаться как опасный человек».

Король насторожился. Дунстан был молод – лет двадцать шесть – двадцать семь, но умел выглядеть на двадцать. Вероятно, многие ошибались, полагая его не представляющим угрозы. Но Линель знал по личному опыту, почерпнутому из наблюдений за придворными: на самом деле мало кто из столь влиятельных лордов является тем, кем кажется.

Хозяин Тэрпи взял с небольшого столика темную бутыль и разлил в два глубоких бокала красное вино. Линелю не хотелось пить, но он взял бокал, чтобы занять руки. И тут же отхлебнул.

Вино было великолепно.

– Лорд Кэшор,– начал Линель. – Я ехал к вам по… ммм… важному делу.

– Я ожидал, что вы навестите меня, ваше величество, – Дунстан склонил голову, словно сознаваясь в тяжком грехе. – Лорд Перрье написал о последних событиях в столице.

– Неужели? – Линель демонстративно вскинул брови, и Кэшор поспешил пояснить:

– Мы с ним хорошие знакомые. А уж исходя из моего в– влияния на эту местность, с его стороны было бы глупо утаивать такое от меня. Я ждал п– приказа. Ваше личное прибытие в Тэрпи, ваша милость, порядком подняло мое самомнение.