Король Севера. Любовь
Шрифт:
– Я просто говорю, что тебе не получить от меня одного то, что отказался дать весь Совет.
– Признаться, я весьма надеялся на ваше влияние…
– При чем тут мое влияние? Я не король, которому позволено самодурство, я просто князь, один из нескольких. Совет выставил вам условия, хотите – принимайте, хотите – нет, дело ваше.
– Согласие на помощь Княжеств опустошит казну, – сознался Фадрик. – Если б у его величества было чуть больше золота, в моем визите не было б нужды.
– Его величества? Знаете, Молдлейт, вам надо бы выражаться
Выдержки Фадрику не хватило.
– Холдстейн – не король, он узурпатор, посягающий на законную власть!
– Приятно видеть чужую преданность, милорд Молдлейт, особенно так горячо проявляемую, но мы тут в Вольных Княжествах смотрим на вещи несколько по-другому. Наши земли, власть, богатство – все взято силой, и мы уважаем человека, готового поступить так же. Тем более, что и некоторые законные притязания на трон у него имеются.
– Вы про завещание? – Фадрик скривился, как от кислого. – Его величество усопший король Таер при всей полноте власти все же не имел права назначать себе наследника.
– Не вступайте со мной в дискуссию как крючкотвор, Фадрик, это дело бесполезное. Моя философия проста, если хотите: человек вправе распоряжаться всем, принадлежащим ему, даже властью. У меня самого двое сыновей. И ни один из них не знает, окажется ли на моем месте. Может быть, княжной станет Алика, характера у нее на то хватит. А может быть, дадут боги, у меня будет еще один сын, и свое княжество я оставлю ему. Так что Холдстейн для нас ничуть не хуже Сильвберна. Между прочим, и цена на наших солдат для обоих ваших королей одинаковая.
Фадрик вздрогнул.
– Надеюсь, у Холдстейна золота будет не больше, чем у нас.
Малик равнодушно пожал плечами, и Фадрик неожиданно испытал к нему сильную неприязнь. Что бы ни кричали там князья про ратную силу и воинский дух, на деле они оказывались торгашами, готовыми продаться любому, кто больше заплатит. С другой стороны – вмешался в рассуждения Фадрика холодный голос рассудка – это не их страна, не их король и не их война. Так почему бы не нажиться на горе, которое тебя не касается?
– Малик, скажите честно, Холдстейн дал вам однозначный ответ?
– Пока нет. Но кто знает – война дело непредсказуемое. Один день он выигрывает, и ему кажется, по силам справиться самому, другой начнет проигрывать – и схватится за любую возможность.
– А если на вашу цену согласятся оба: и король, и узурпатор?
Князь недоуменно посмотрел на лорда:
– Вы бы, Фадрик, послали своих людей сражаться друг против друга?
Молдлейт промолчал. У него имелись большие сомнения, что княжества, поставлявшие солдат как товар, будут сильно принципиальны в таком вопросе. Но вслух он этого, разумеется, не сказал, а спросил:
– Скажите, князь, а если не нанимать солдат всех княжеств, а обратиться, скажем, к одному отдельно взятому князю?
– Вы получите отказ, – Малик даже не попытался смягчить
«Понимала бы это наша знать, насколько было бы проще», – подумал Фадрик.
Разговор на время застопорился. Из зелени, сбоку от тропинки, выступила беседка. На резных перилах сидела, бездельничая, Алика.
– Мое сокровище, – с теплотой в голосе заговорил Малик. – После двух парней нам с женой очень хотелось девочку, и боги подарили, да надсмеялись по привычке. По виду девка – по натуре парень. Все думаю замуж отдать, да жалко…
– Мужа? – пользуясь благодушным настроением князя Фадрик осторожно пошутил.
Шутка удалась. Малик раскатисто рассмеялся, Алика, вздрогнув, повернулась. Темные от гнева глаза мазнули по Фадрику, заочно обвиняя, девушка резко вскочила, миг, и ее уже нет. Даже кусты не шелохнулись.
– Огонь! – отсмеявшись воскликнул Малик. – Ну прямо чистое пламя. Как она вам?
– На мою жену похожа, – рассеянно ответил Молдлейт, все еще пытавшийся разглядеть, куда скрылась девушка.
– Вы женаты? Ни за что бы не подумал.
Фадрик, ничуть не удивившийся и не обидившийся, кивнул:
– Уже не первый месяц. Рейна ждет ребенка, а я вынужден был уехать от нее.
Он хотел добавить еще что-нибудь, например, что это ужасно несправедливо, что он с большим удовольствием был бы с женой, чем выполнял поручения отца… Но, разумеется, говорить таких вещей было нельзя. Впрочем, Малик все прекрасно понял и так.
– Поезжали бы вы к жене, милорд. Ваше дело – пустышка, а вы уже убили на него столько времени.
– И еще убью, – мрачно ответил Молдлейт. – У меня, князь, есть приказ, и я должен исполнить все, что в моих силах.
Малик только покачал головой.
– Я даже не буду желать вам удачи, все равно бесполезно.
Понурым возвращался Фадрик в покои. Разговор с Маликом не только расстроил его, но и разбередил душу воспоминаниями о жене.
Он думал о ней каждый день, каждую ночь. Все, чего он желал – оказаться с нею во Фрисме, чтобы не надо было никуда бежать, ни перед кем лебезить. Оттого вдвойне тяжело было услышать собственные мысли из уст Малика.
Он действительно зря тратил время, вел пустые разговоры, когда должен быть рядом с женой.
По его расчетам, времени до родов еще достаточно, но провал переговоров с Маликом означал, что придется ехать к Ведишу, а это еще неизвестно сколько потерянного времени.
И из княжеств он вынужден будет поехать в Сильвхолл.
Если он и успеет к родам, то впритык.
Поглощенный собственными мыслями, расстроенный до предела, Фадрик не заметил, как из-за поворота навстречу ему вышла Алика. Не желая уступать дороги, она не сделала ни шага в сторону, и Молдлейт налетел на нее. Алика вскрикнула и упала, трость, на которую Фадрик опирался при ходьбе, больно стукнула ее по ноге.