Король Шломо

Малкин Давид

Современному человеку уже не обязательно идти в синагогу – дом собрания. Он может молиться, то есть беседовать с Господом, даже не открывая рта и, таким образом, не будучи никем контролируем.

Появление

молитвы было таким интеллектуальным потрясением, с которым до сих пор не смирились священнослужители всех религий, стремящиеся остаться посредниками между Богом и людьми (небескорыстно, замечу).

– Как вы пришли к такой догадке?

– В древнем Вавилоне и в Египте даже молитвы царей встречаются крайне редко. Их боги говорят со смертными только через жрецов храма. Тоже и греки, и римляне, жившие через столетия после Шломо, несли в храмы дары, спрашивали у жрецов, что предвещает вид печени рассечённой птицы или дым над жертвенником. Великий Цезарь не боялся врубиться в строй галльской пехоты, но он ни разу не посмел напрямую обратиться с просьбой или вопросом к Юпитеру.

– Но ведь у иудеев в Храме тоже происходили жертвоприношения?

– Да.

Мечтатели о Третьем Храме представляют, что там обязательно будет стоять жертвенник. А молодой Рамбам считал жертвоприношения аттрибутом религии грубой, языческой, позаимствованной иврим в египетском рабстве, ритуалом, от которого когда-нибудь удастся отказаться. Но не сразу. Сперва король Шломо возле окровавленного жертвенника, среди чада от сжигаемого мяса начал приучать иерусалимцев и паломников к возвышенной церемонии молитвы. Её произносил король или первосвященник, за ним повторяли коэны и левиты, а там и простой народ.

После праздников в Иерусалимском Храме паломники возвращались в наделы своих племён по всей Эрец-Исраэль. Храмовая служба там была запрещена, чтобы народ шёл в Иерусалим. Оставалась только молитва. Кто-то по памяти читал отрывок из Торы, остальные кивали.

Хочу повторить: всё, что мы привыкли именовать «храмами Древнего Израиля»: в Шило, Бет-Эле, Пнуэле и других местах, – всё это были каменные жертвенники.