Король смеха
Шрифт:
Тори – плохие, глупые, тупые, косные люди.
Виги – симпатичные, прогрессивные, очень хорошие люди.
Благодаря усилиям последних, в Англии был издан закон под названием habeas corpus [8] . У русского читателя потекли бы слюнки, если бы он узнал, что это такое… Но по цензурным условиям мы объяснить этого не можем.
Великие люди
Во время всех вышеприведенных передряг и смут появился в Англии Шекспир. Это был хотя и знаменитый писатель, но рост имел очень маленький, почему о нем впоследствии и говорили:
8
Habeas corpus ( лат.) –
Сапоги выше Шекспира!
Другой знаменитый человек того времени был Бэкон, отец «опытной» философии. Он доказал, как дважды два, что единственный путь к достижению истины есть наблюдение над правдой, исследование действительности (Иловайский. «Нов. История»). Это учение имело такой успех, что Бэкона сделали государственным канцлером. Но однажды наехала в суды ревизионная комиссия, рассмотрела состояние судопроизводства в Англии и выяснила, что Бэкон брал взятки и, вообще, совершал всякие злоупотребления. Его посадили в тюрьму.
Таким образом, его же теория (наблюдение и исследование действительности) послужила ему только во вред.
Был еще в Англии в те времена Мильтон, но он был совершенно слепой.
Дания, Швеция и Норвегия
Об этих странах лучше всего ничего не писать… В самом деле: кто их знает? Кто ими интересуется? Решительно никто.
Появились там три великих человека: Ибсен, Бьёрнстьерне-Бьернсон и Гамсун, да и то в самое последнее время.
А раньше был только один Ваза [9] .
И все у них было как-то несерьезно, по-детски – будто игра в куклы. Страны были маленькие, ничтожные, а тянулись за большими, подражали взрослым: так же устраивали политические восстания, казнили противников и, конечно, вводили Реформацию. Но все было у них на детский рост: вместо войн – стычки, вместо казней – пустяки.
Да и Реформация была какая-то такая…
Что же это за история?
9
Ваза (Васа) – шведская королевская династия в 1523 – 1654. Основатель Густав I.
Польша
И Польша то же самое: никакого толку в ней не было. Кажется, и люди были умные, и воины храбрые – а все– таки ничего у них не клеилось…
Была, по моде того времени, взамен католической, своя собственная вера, но какая-то странная: антитринитарии [10] . Что это такое – и до сих пор никто не знает.
С королями тоже не ладилось.
Стоило только прекратиться роду королей Сигизмундов, как стали приглашать на престол кого попало: французского принца Генриха Анжуйского, давшего потом потихоньку тягу во Францию; какого-то седмиградского воеводу Батория; шведского принца Сигизмунда и многих других.
10
Антитринитарии – приверженцы течения,
В газетах того времени нетрудно было встретить объявление такого рода:
РЕЧЬ ПОСПОЛИТАЯ
ищет трезвого, хорошего поведения короля.
Без аттестата от последнего места не являться.
Человеку ограниченному может показаться странным:
Как так не найти короля?
Дело объяснялось очень просто: «король» – было только такое слово, – и больше ничего. Никакой власти королю не давалось. Всякий делал, что хотел, и это называлось liberum veto [11] . И частенько по ночам плакали короли в подушку от этого liberum veto…
11
Liberum veto – свободное вето. Право наложения единоличного запрета на постановление законодательного собрания ( лат.).
Удивительнее всего, что и парламент существовал у поляков (сейм), но никогда пишущему эти строки (да простит мне старая Польша!) не приходилось встречать более нелепого учреждения.
Например, собираются триста человек и решают вопрос о том, что нужно поднять благосостояние страны. Кажется – дело хорошее? 299 человек в восторге от проекта, а трехсотый, какой-нибудь скорбный главой шляхтич, неожиданно заявляет: «А я не хочу». – «Да почему?!» – «Вот не хочу, да и не хочу!» – «Но ведь должны же быть какие-нибудь основания?» – «Никаких! Не желаю!» И, благодаря этому трехсотому, решение проваливалось!! (Иловайский. С. 96.)
Можно ли писать историю такой страны? Конечно, нет. Это только Иловайский способен.
Тридцатилетняя война
(1618 – 1648)
Как это ни скучно, но нам приходится опять возвращаться к борьбе католиков с протестантами.
Человеку нашего времени решительно непонятно: как можно воевать из-за религиозных убеждений?
Ведь в таком случае человечество могло пойти дальше: брюнеты резали бы блондинов, высокие – маленьких, умные – глупых…
А в те времена религиозные войны были обычным и привычным делом. Целые полки под командой глупых, с тупыми физиономиями полководцев носились из страны в страну, орали, молились, поджигали, разоряли, славили бога (своего собственного), грабили, горланили гнусавыми голосами псалмы и вешали пойманных иноверцев с таким хладнокровием, как теперь вешают собственное пальто на гвоздик.
История говорит, что после Тридцатилетней войны Германия пришла в такой упадок, возник такой голод, что жители некоторых мест принуждены были питаться человеческим мясом… Жаль, что этим кончили; с этого нужно было начать: переловить до войны всех этих тупоголовых полководцев, курфюрстов, ландграфов – и, сделав над собой усилие, поесть их. И страна бы не разорилась, и ни в чем не повинные люди остались бы несъеденными.
До чего раньше одна часть человечества была проста и доверчива, видно из следующего: в сущности, ни немецкие католики ничего не имели против протестантов, ни немецкие протестанты против католиков.
Но появились за спиной герцога Фердинанда иезуиты и шепнули сладким голосом:
– Ка-ак? Чехи протестанты? Какое безобразие! Чего же вы смотрите? Бейте их!
А кардинал Ришелье с другой стороны обрушился на протестантов:
– Чего вы смотрите, дурачье! Бейте католиков по чем попало! Всыпьте им хорошенько.