Король темных просторов
Шрифт:
— Смотри, госпожа. Вот Закрытое море, вот Гарра… Мы здесь. Но если бы ты командовала облавой, куда бы ты послала свои эскадры, чтобы захлопнуть ловушку? Сюда? Сюда?
Подумав, она показала пальцем.
— Именно. Вдоль островов, окружающих Закрытое море. Вот этих, впрочем они называются Барьерными. Это естественный котел. Корабли, которые ходят по этой линии, — охотники. Каравелла позади нас — загонщики. Думаю, лишь немногие корабли прочесывают Закрытое море. Большинство выстроились в цепь вдоль побережья.
Девушка, наморщив лоб, смотрела на карту.
— А мы не смогли бы в худшем
— Если ветер не переменится… Однако, учитывая, что на этой дартанской каравелле нам, скорее всего, не поверят… думаю, разумнее было бы придерживаться первоначального плана.
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Раладан, — она в первый раз назвала его по имени, — а если нас догонят? Та каравелла или другие имперские корабли? Все будут болтаться на реях, и мы тоже. Нет, Раладан. Бежим сегодня ночью.
Он подумал, что девушка, возможно, права.
— А Тарес?
— Тарес…
Она отрицательно покачала головой.
На губах стоявшего под дверью капитанской каюты офицера появилась слабая усмешка. Полагая, что вряд ли еще услышит что-либо достойное внимания, он осторожно и тихо удалился.
Присутствие девушки и лоцмана на корабле было теперь в большей степени неизбежно, чем когда-либо, размышлял Тарес, возвращаясь на свое место у мачты. Перед лицом облавы и скорых штормов исчезновение этих двоих обязательно отразилось бы на дисциплине и настроении команды. Он обязан был перечеркнуть их планы. Впрочем — он снова мрачно усмехнулся, — они не оставили ему выбора…
Вечером, когда было уже достаточно темно для того, чтобы никто не заметил отсутствия шлюпок, он пошел на корму и попросту перерезал канаты.
10
— Шлюпки пропали, — сказал Раладан.
Девушка остолбенела. Лоцман же был спокоен, как всегда, лишь уголок его губ слегка кривился.
— Кто-то слышал наш разговор.
— Кто-то из команды?
— Сомневаюсь.
Внезапная мысль поразила ее.
— Это, случайно… не твоя работа?
Он положил на стол приготовленный мешок с провизией.
— За кого ты меня принимаешь? — спросил он таким тоном, что она тотчас же, почти инстинктивно, виновато махнула рукой:
— В таком случае… честно говоря, мне в голову приходит лишь один человек.
Он молчаливо согласился с ней.
— Слишком легко все шло, — сказала она, помолчав.
— Тарес не враг нам, госпожа. Стоило тебе отказаться от мысли бежать со «Змея», и он оставался бы верным и преданным офицером.
— Значит, ты тоже хочешь сделать из меня настоящую королеву пиратов?
Раладан не выдержал:
— Ради Шерни, я хочу, чтобы тебе ничто не угрожало, только и всего. Я просто говорю о том, как это выглядит в глазах других. Я достаточно хороший лоцман, для того чтобы не умереть с голоду, могу с равным успехом ходить как под пиратским флагом, так и под имперским, за мной нет никакой вины. Но поставь себя на место Тареса. Для него мир начинается и заканчивается здесь, на этой палубе. Он обвиняется в подстрекательстве к бунту на имперском корабле, за его голову назначена награда. Что же ему остается?..
— Он награбил достаточно добра, чтобы уехать куда-нибудь далеко,
— Мне что, его убить?
— Нет! Этого я не говорила… — перепугалась она.
— Значит, будем держаться первоначального плана. В конце концов мы пристанем к берегу. Тогда никто нас не станет держать.
— Я в этом не настолько уверена.
Он тряхнул головой:
— Чего ты, в конце концов, хочешь, госпожа? Ждешь от меня чуда? Может быть, мне прыгнуть за борт и притащить эти шлюпки обратно?
Молчание.
— Думаю, тебе нужно лечь спать. Да и мне бы не помешало. Прошлая ночь была не из приятных.
Девушка вздрогнула:
— Я не смогу заснуть…
Он вздохнул:
— Хочешь, чтобы я остался с тобой?
Они опять помолчали.
— Странно, но… я уже говорила… ты не такой, как остальные. Если бы я не знала, никогда бы не подумала, что ты…
Она оборвала фразу на полуслове.
— Злодей, — закончил он за нее, садясь за стол. — И убийца. Морской разбойник.
Снова наступила тишина.
— Может, это даже и хорошо, — наконец сказал он, — что мы можем спокойно поговорить. Я давно уже хотел тебе кое-что объяснить, но ты всегда была такая… — он поколебался, — неприступная… Видишь ли, госпожа, — помолчав, продолжил он, — иногда я завидую тебе, как просто ты смотришь на все. Пираты плохие, а солдаты хорошие, хотя убивают и те и другие. Торговец, по уши погрязший в обмане, — порядочный человек, но воришка, который крадет у него кошелек, — подлый злодей. Команда этого корабля, Тарес, Дороль и остальные, — просто пираты. А ты когда-нибудь думала о том, откуда берутся пираты? — Он испытующе посмотрел на нее. — Известно ли тебе, госпожа, что такое служба на имперском корабле? Или торговом барке?
Все делают баснословные барыши на продовольствии: поставщик, который продает давно протухшее мясо; капитан, который закрывает на это глаза. А моряк все это жрет. Сначала вылавливает из котла червей, а потом хлебает теплые помои, которые кок специально варил так долго, чтобы все разварилось до конца; никто не узнает, что самое лучшее, хотя бы немного съедобное, он оставил себе.
А знаешь ли ты, госпожа, какие наказания грозят на имперском паруснике? Очень мягкие: за легкий проступок обычно дают пять палок. Это и в самом деле немного. Поэтому придумали способ, который моряки называют «офицерской легендой». К примеру, матрос опоздал на вахту. Пять палок за опоздание. Но еще пять — за неуважение к офицеру, поскольку, опоздав, он встал на вахту, вместо того чтобы идти оправдываться. И еще пять за то, что подал дурной пример команде. И еще пять за то, что нагло скрыл все свои проступки, назвав лишь один — опоздание. Вот это и есть «офицерская легенда». Не смотри на меня так, госпожа, — продолжил он, немного помолчав. — Попытайся понять, что почти всем им нечего терять. Служба на пиратском корабле столь же тяжела, как и на любом другом. Жесткие канаты сдирают кожу точно так же, вечная сырость тоже точно такая же. Но еда не воняет, «офицерской легенды» нет и в помине, а в кошельках звенят не жалкие медяки, но золото.