Король Теней

МакКаммон Роберт Рик

— Ребенок. Таури. Ее матерью была Марианна?

— Верно.

— Но Марианны больше нет? Что с ней случилось и как получилось, что ее ребенок оказался у Апаулины? Кажется, вы сказали, что девочка… на ее попечении.

— Да, я так и сказал, вы правы. Пожалуйста, сэр, я очень занят.

— Я хочу знать правду, — сказал ДеКей. — Что случилось с матерью ребенка?

— Ее больше нет, — последовал ответ. — Я полагаю, вы и так узнали это у Апаулины. Поздравляю: вы совершенствуетесь в нашем языке.

— Она смогла объяснить мне только часть. Затем

сказала что-то о голгофе, и этого я совсем не понял. Мэтью говорил мне… — Он сделал паузу, потому что воспоминания о разговоре с Мэтью были туманными, словно остались в полузабытом сне. — Он говорил, что это чудовище, — вспомнил он. — Апаулина назвала его разрушителем. «Разрушителем всего здесь». Что это за существо?

— Синьор ДеКей, — вздохнул Фрателло и улыбнулся чуть более коварно, — эти вопросы… они не должны волновать ни вас, ни Корбетта, ни кого-либо из новых граждан. Это простые и понятные дела нашего города и нашего острова. Теперь… если вы хотите разузнать о Марианне, я вам расскажу. Но… простите, у такого старика, как я, воспоминания могут быть путанными, мне бывает трудно вспомнить… как это звучит по-вашему? Наверняка. Итак, Марианна скончалась, и Апаулина, будучи ее близкой подругой, взяла на себя заботу о ее ребенке.

— Скончалась? Как?

— В служении своему королю и всем, кто любит Голгофу.

— Это не ответ на мой вопрос.

— Ваш вопрос, — сказал Фрателло, и теперь в его голосе слышался надменный холодок, — не имеет отношения к делу. Он касается внутренних вопросов острова, которых вы пока не в состоянии понять. Отец Марианны и отец Апаулины служили на одной лодке. Насколько я помню, они уплыли во время ливня и не вернулись. Король Фавор призвал духов, чтобы найти их, но лодка и команда так и не были найдены.

— Духов? О чем вы говорите?

Фрателло сложил руки на столе перед собой и посмотрел в здоровый глаз ДеКея так, как мог бы смотреть на нашкодившего восьмилетку.

— Как я уже говорил Корбетту, вы не понимаете всей силы и способностей короля Фавора. Давайте оставим все, как есть, если вы не возражаете.

— Хорошо, как скажете. Но у меня есть еще вопросы об Апаулине.

Маленький человек изобразил еще одну легкую улыбку, которая тут же перешла в хитрую ухмылку.

— Вы собираетесь жениться на ней или просто завлечь в постель?

— Это мое личное дело, — сказал ДеКей, — и не ваша забота.

— Я бы поспорил с этим замечанием, но так и быть. Что вы хотите узнать от меня?

— Вы говорите, ее отец скончался. А что с ее матерью?

— Все еще жива и помогает ей с ребенком.

— А что с матерью Марианны?

— Насколько я помню, она скончалась… еще до смерти отца Марианны. — Фрателло нахмурился, пытаясь сосредоточиться на воспоминаниях. — Моя память… не очень надежна в этом вопросе, но, кажется, я помню… Это было много лет назад. На остров пришла болезнь. Кажется, лихорадка.

— Вы разве не знаете это наверняка?

— Стараюсь вспомнить изо всех сил. Лихорадка… да, точно, так оно и было. Она унесла жизни многих наших граждан, наш врач не сумел с ней справиться. Она прошла сама собой. Я полагаю, что мать Марианны была одной из тех, кто не пережил болезнь.

—

Ваш врач, — нахмурился ДеКей, — в какой медицинской школе он обучался?

— Дайте мне подумать. Мне кажется… Лучанза точно где-то обучался… но это ускользает от меня.

— Мне трудно это понять. Наверняка у вашего врача должно было быть соответствующее медицинское образование.

Голова Фрателло склонилась набок, губы сжались.

— Я думал, мы обсуждали Апаулину. Я рассказал вам все, что знаю. Найдите Лучанзу сами и спросите его, если это так важно для вас. Я могу сказать, что он уделяет большое внимание нашим потребностям. И у нас есть еще две… как вы это называете? Акушерки, которые отлично справляются со своими обязанностями. А сейчас… пожалуйста, уходите. У меня есть работа, которая требует всего моего внимания.

— У вас, конечно же, должен быть острый слух, — сказал ДеКей, и, когда брови Фрателло недоуменно поползли вверх, он добавил: — Вы и король Фавор так быстро «вспомнили»… или выучили английский язык. Я нахожу это весьма загадочным.

— Размышляйте над загадками где-нибудь в другом месте, — приказал Фрателло, уставившись на ДеКея холодным взглядом. — Вы отнимаете не только мое драгоценное время, но и мое драгоценное ламповое масло.

Итак, ДеКей был вынужден уйти. И вот он стоял и стучал в дверь, на которой был написан номер 181, под палящим полуденным солнцем. Почему он чувствовал, что ему так важно снова увидеть эту женщину? Продумать уловку, чтобы побыть в ее обществе какое-то время? Он путался в собственных чувствах, поскольку она так сильно напоминала ему Дженни. По-хорошему, он должен был уйти прочь от этой двери и никогда больше не позволять своей тени падать на нее.

И все же…

И все же, он чувствовал себя обязанным увидеть Апаулину еще раз, пусть даже это будет последний раз. Возможно, после этого ДеКей сможет обрести какое-то подобие покоя.

На его стук ответили через несколько секунд. Апаулина стояла на пороге с удивленным выражением лица.

— Я… — ДеКей потерял дар речи. Вместо слов он поднял половинку сломанного пера, которое держал в руке.

— Ах!

Если у нее и было какое-то подозрение, что он сделал это нарочно, то она никак этого не показала. Жестом она пригласила его войти.

Прежде чем дверь закрылась, ДеКей указал на цифры, написанные мелом.

— Что это? — спросил он. Она слегка нахмурилась и покачала головой. — Numero, — попытался ДеКей.

Она поняла его вопрос.

— Mia numero [57] , — ответила она.

— Твой номер? Но для чего?

Апаулина помедлила. Было очевидно, что, пусть она не до конца понимала его язык, она поняла вопрос.

— Я… есть… mia numero, — сказала она. — Все… каждый… это numero.

57

Мой номер (ит.)