Король Теней

МакКаммон Роберт Рик

— Эта Апаулина, — продолжал ДеКей. — У нее есть свой магазин?

— Есть.

— А девочка… это ее ребенок?

— Она на ее попечении.

— То есть, они не кровные родственники.

— Она на ее попечении, — повторил Фрателло, не желая пояснять.

По прибытии обратно в гавань Фрателло угостил группу апельсиновыми дольками, которые ему дала пожилая женщина. ДеКей с интересом отметил, что Фрателло «заплатил» за эти кусочки четырьмя маленькими деревянными пуговицами, которые он выудил из кармана точно так же, как любой лондонский джентльмен извлек бы шиллинг или два. Женщина с радостью приняла пуговицы, добавив их в корзину, в которой находилось несколько

предметов, полученных в обмен, включая ожерелье из ракушек, пару лимонов, тонкий медный браслет и несколько деревянных колышков. ДеКею пришло в голову, что несколько пуговиц, скорее всего, сойдут в качестве платы за какую-нибудь работу по починке у швеи Апаулины, которая могла бы найти им хорошее применение.

В своей комнате, когда день подходил к концу, ДеКей позволил Фалькенбергу снять маску и побрить его. Фалькенберг оставался невозмутимым, но ДеКей все равно уловил его реакцию: едва заметное легкое вздрагивание, когда маска оказалась на койке.

Никаких зеркал в комнате не было, и это устраивало ДеКея. Он не горел желанием сталкиваться со зрелищем, которого избегал уже много лет.

— Спасибо, Бром, — сказал он, когда испытание закончилось. — Ты хороший человек.

— Спасибо, сэр. Что-нибудь еще?

— Нет, это все. О... оставь бритву, пожалуйста.

Это была просьба, с которой ДеКей никогда раньше не обращался, и Фалькенберг заколебался.

— Она мне нужна, — сказал ДеКей, снова надевая маску. — Но не волнуйся, крови не будет. Я просто должен кое-что сделать с ее помощью, так что оставь мне ее.

Фалькенберг не стал задавать больше вопросов, только кивнул, положил бритву на маленький столик рядом с койкой ДеКея и ушел. Оставшись в комнате один, ДеКей встал и взял бритву в руки. Он подошел к своему сундуку, открыл его и достал один из своих лучших кремовых пиджаков с отделкой благородного синего цвета. Спереди было шесть золотых пуговиц. Он использовал бритву, чтобы отрезать три.

Вернувшись в свое кресло, он вновь погрузился в задумчивость.

Завтра утром, пока солнце не поднимется слишком высоко и не распространит по округе убийственную жару, нужно будет кое-что починить…

***

Настало время ужина, а Хадсона Грейтхауза все не было. Поедая тушеную баранину вместе с остальными — за исключением, конечно, Профессора Фэлла, который, похоже, решил уморить себя голодом, лишь бы не делить стол с ДеКеем и Кардиналом Блэком, — Мэтью задумывался, где носит его доброго друга. Либо он отправился в дальнее плаванье на рыбацкой лодке, либо его выбросили за борт за нарушение какого-нибудь островного обычая.

Фрателло также не появлялся во дворце в течение дня, и у Мэтью не было возможности поговорить с ним. От Фалькенберга он узнал о предположениях маленького человека: Фрателло считал, что разбойники вряд ли нападут на корабль, зная о том, что все ценные вещи были перевезены в город.

За столом в изобилии лилось вино. Страуд, Тэллоу и другие члены экипажа осушили свои кубки и теперь распевали шумные песни, отбивая ритм на полированном дереве. ДеКей, Фалькенберг и Брэнд наблюдали за ними с интересом, в то время как Блэк, готовящийся опрокинуть в себя кубок с вином, сердито смотрел куда-то вбок и что-то бормотал невидимому собеседнику на другом конце стола.

Наверное, небольшая размолвка с Доминусом, — подумал Мэтью. Что ж, разговор с призрачными демонами, безусловно, был способом скоротать время на этом острове.

По разговорам Мэтью услышал, что в комнате Страуда планируется игра в

кости, и вино обещало литься там рекой. Нет ничего опаснее, чем неуправляемая банда пьяных преступников, шатающихся по королевскому дворцу… Мэтью подумал, что Фалькенбергу не мешало бы хранить весь арсенал оружия в своей комнате. Он тут же задумался о том, каков на Голгофе свод законов. Разумеется, он должен был существовать, раз здесь были какие-то разбойники, нарушавшие его. Но есть ли на Голгофе тюрьма? Или суд… или же все споры здесь разрешает король Фавор? Впрочем, Мэтью не был уверен, что здесь вообще начинались споры: судя по тому, что он увидел во время сегодняшней прогулки, порядок здесь был практически нерушим. За все время он не услышал ничьих ссор или скандалов. Здесь было спокойно, как в Нью-Йорке в пять утра… правда, в Нью-Йорке такое положение вещей длилось бы минуту или две. А здесь… Нужна ли здесь вообще тюрьма? Или суд? И, если уж на то пошло, какие-нибудь представители закона?

Мэтью размышлял об этом, неспешно попивая вино, когда Фрателло наконец появился в пиршественном зале, одетый в желтые панталоны и просторный пурпурный плащ, который навевал ассоциации с Ионой [30] , проглоченным китом.

— Господа! — обратился Фрателло к присутствующим. — Меня послал король Фавор, чтобы узнать, все ли у вас в порядке. Устраивают ли вас предоставленные вам условия?

— Спасибо, у нас никаких проблем, — ответил ДеКей за всю группу. — Передайте Фавору, что мы благодарны ему за гостеприимство.

30

Иона — ветхозаветный пророк Северного царства, преемник пророка Елисея. Древнейший из пророков, писание которого дошло до наших времен. В писании сказано, что пророка Иону, по повелению Божию, проглотил кит, и Иона пробыл во чреве кита три дня и три ночи, однако не потерял присутствия духа и молился Богу. Бог услышал молитвы Ионы, и кит исторг пророка на сушу.

— Так и сделаю. Доброго вам вечера. — Фрателло повернулся и зашагал прочь. Мэтью не сразу сообразил остановить его: вероятно, утренняя прогулка и три кубка вина за ужином сделали его медлительнее. Опомнившись, он вскочил со своего места и последовал за ним.

— Фрателло! — окликнул он, когда они вошли в освещенный лампами вестибюль и маленький человек направился к лестнице. — Могу я попросить вас задержаться на пару слов?

Фрателло остановился у подножия лестницы.

— Да?

— Я хотел бы спросить вас кое о чем.

— У вас какие-то проблемы, юный сэр?

— Нет, — покачал головой Мэтью, — но у меня есть… интерес. Могу я взглянуть на вашу татуировку?

— Мою... — Фрателло нахмурился. — Татуировку?

— Я видел ее на празднике. На тыльной стороне вашей левой ладони. Могу я взглянуть на нее сейчас?

Фрателло нахмурился сильнее прежнего. Он посмотрел на тыльную сторону своей левой ладони и потер ее другой, как будто вытирая осевшую пыль. Затем он поднял взгляд на Мэтью и сказал:

— Юный сэр, вы ошибаетесь. У меня нет татуировки.

— Конечно же, есть! Я видел ее.

— Вы… ошибаетесь. У меня нет татуировки, — повторил Фрателло.

Мэтью прошел вперед несколько футов до лестницы. Фрателло поднял левую руку и продемонстрировал ее со всех сторон.

— Никакой татуировки, — сказал он.

В сознании Мэтью на краткий миг замаячило слабое воспоминание о татуировке в виде якоря с именем «Руби» под ним. В следующее мгновение это воспоминание превратилось в бледный призрак.