Король-Уголь
Шрифт:
Хал стал всматриваться, но никого не разглядел. Тогда он подергал за шест, чтобы подать сигнал, и услышал шепот. Роветта!
— Здравствуй! Слушай! Распишись сто раз в этой тетрадке! Я вернусь! Понял?
Приказ был довольно странный, но, понимая, что сейчас не время заниматься расспросами, Хал ответил:
— Хорошо! — Он оборвал шпагат и раскрыл блокнот. К нему был привязан карандаш с отточенным концом, обмотанным тряпочкой.
Шест исчез. Хал сел на скамейку и начал писать по три-четыре раза на каждой странице: «Джо Смит». «Джо Смит». Даже в темноте писать «Джо Смит» — дело немудреное, поэтому пока рука выводила буквы,
Хал писал быстро и свободно, со смелыми росчерками. Наверняка Алек Стоун не так представлял себе каракули рабочего парнишки! Карандаш летал по бумаге, страница за страницей заполнялись подписью: «Джо Смит»; уже каждого забойщика обеспечил он своим автографом, и большинство подручных тоже; но тут он услыхал на улице свист и мигом подбежал к окну.
— Кидай! — раздался шепот, и Хал кинул. Он видел, как мелькнула тень, потом снова все затихло. Он еще постоял немного, прислушиваясь, не разбудил ли он тюремщика; затем улегся на скамью и погрузился в свои тюремные думы.
18
Опять утро, и опять сирена, и опять Хал у окна. Он замечает, что некоторые шахтеры, идущие на работу, держат в руках узкие полоски бумаги и, проходя под его окном, открыто размахивают ими. Вот идет старый Майк Сикориа с целой пачкой таких полосок в руках, раздавая их направо и налево. Его, конечно, предупредили, чтобы он действовал украдкой, но он чересчур взвинчен событиями. Он прыгает и носится, как ягненок, и на глазах у всей толпы машет Халу этими бумажками.
И Майк Сикориа был наказан за свое легкомыслие. Хал увидел, как из-за угла появился коренастый мужчина и подошел вплотную к старому словаку. Это был Бад Адамс из местной охраны. Огромные руки были сжаты в кулаки все тело напружинилось для удара. Майк увидел его и остолбенел. Сутулые плечи труженика поникли, руки повисли как плети, и драгоценная пачка бумажек, выпав из дрогнувших пальцев, разлетелась по земле. Майк смотрел на Бада, как зачарованный кролик на удава, даже не пытаясь защититься.
Хал вцепился в брусья решетки, сгорая от желания броситься на защиту друга. Но ожидаемого удара не последовало. Охранник удовольствовался тем, что свирепо взглянул на старика и что-то ему приказал. Майк нагнулся и собрал свои бумажки. Это заняло довольно много времени, потому что он не мог или не хотел оторвать взгляд от охранника. Когда все было собрано, тот отдал какой-то еще приказ, и Майк вручил ему все бумажки, а сам торопливо попятился назад. Но Бад Адама двинулся за ним, подняв кулаки. Майк отступил еще на шаг, затем еще — и оба скрылись за углом. Рабочие, оказавшиеся свидетелями этой сцены, незаметно рассеялись во все стороны, и Хал так и не узнал, чем эта история кончилась.
Часа через два в камере снова появился тюремщик — на сей раз без хлеба и воды. Он открыл дверь и приказал арестанту следовать за ним. Хал спустился по лестнице в кабинет Джеффа Коттона.
Начальник охраны сидел за письменным столом с
— Ну как, молодой человек, — осведомился он, — вам здесь весело, правда?
— Спасибо, ничего, — ответил Хал.
— Обставить нас хотели, а? Только скажите мне, что вы собираетесь выиграть на этом?
— Об этом меня уже спрашивал Алек Стоун, — сказал Хал. — Я не думаю, что имеет смысл объяснять все сначала. Сомневаюсь, чтобы вы верили больше, чем Стоун, в альтруистические побуждения.
Начальник охраны вынул изо рта сигару и стряхнул пепел. Лицо его стало серьезным, теперь он пристально рассматривал Хала.
— Вы профсоюзный организатор? — спросил он, наконец.
— Нет.
— Вы образованный человек, не рабочий, — для меня это ясно. Кто вам платит?
— Я так и знал, что вы неспособны поверить в альтруизм!
Начальник охраны выпустил изо рта кольцо дыма.
— Просто хотели насолить Компании? Вы агитатор? От кого?
— Нет. Я шахтер, желающий стать контролером в весовой.
— Социалист?
— Это будет зависеть от дальнейшего разворота событий здесь.
— Ну вот, — сказал начальник охраны, — я вижу, вы юноша толковый. Поэтому я раскрою вам свои карты, чтобы вы могли все обдумать: не бывать вам контролером ни в Северной Долине, ни в других местах, так или иначе связанных со «Всеобщей Топливной компанией». И вам также не удастся насолить Компании, этого удовольствия вы тоже не получите. Мы даже не собираемся побоями загнать вас в гроб. Позавчера ночью у меня было такое поползновение. Но я передумал… чтобы не делать из вас мученика… Итак, мы решили вас не бить.
*— Откуда же появились синяки у меня на руке? — корректно осведомился Хал.
— Мы собираемся предложить вам такой выбор, — продолжал начальник охраны, не обратив ни малейшего внимания на сарказм Хала. — Либо вы подпишете показания, что получили у Алека Стоуна двадцать пять долларов, а мы вам дадим расчет и поставим точку; либо мы сами докажем, что вы взяли эти деньги, — и тогда уже мы засадим вас в тюрьму на пять, а то и на десять лет. Ясно?
Когда Хал изъявил желание стать контролером, он допускал возможность, что его выгонят из Северной Долины и, к тому времени узнав все, что ему надо, он уедет отсюда. Но сейчас, под угрожающим взором Джеффа Коттона, он вдруг почувствовал, что не хочет уезжать. Нет, он останется в Северной Долине, пока полностью не разоблачит этого «гигантского разбойника» — «Всеобщую Топливную компанию»!
— Это серьезная угроза, мистер Коттон, — заметил он. — И часто вы прибегаете к таким мерам?
— Когда нужно, тогда и прибегаем!
— Это несколько неожиданная перспектива. Расскажите мне, пожалуйста, поподробнее, какое же обвинение мне предъявят?
— Точно не могу сказать — мы передадим дело нашим юристам. Может быть, они подведут вас под статью о конспирации, а может быть, о шантаже. Во всяком случае, подберут такое, за что полагается достаточно долгая отсидка.
— Но пока я еще на свободе, не будете ли вы любезны показать мне письмо, которое выдается за мое?