Король-Уголь
Шрифт:
— Уходите! Уходите домой!
— Как это домой?! — кричали они. — Разойтись по домам, когда наши мужья замурованы в шахте? — Они еще теснее сгрудились вокруг Коттона, о чем-то громко умоляя его.
— Уходите! — повторял он. — Вы ничем не можете помочь. Никто тут не может помочь! Разойдитесь по домам! Разойдитесь!
Ему приходилось сдерживать их силой, чтобы они не столкнули друг друга в шахту.
Куда ни посмотреть — всюду были женщины, всем своим видом олицетворявшие безысходное горе: одни застыли на месте, как бы в трансе, уставившись прямо перед собой; другие сидели на земле, мерно раскачиваясь из стороны в сторону, или стояли на коленях, подняв в молитве лица, или прижимали к себе испуганных детей, цеплявшихся за их подолы. Хал заметил молодую австриячку,
16
Мой муж! Мой муж! (нем.)
Не раз прежде, раскрывая утреннюю газету, Хал читал про катастрофы в шахтах, но теперь катастрофа разразилась над людьми, которых он лично знал. Самым невыносимым оказалась полная беспомощность его самого и всех остальных. С каждой минутой Хал яснее понимал всю глубину этой беспомощности: он судил о ней по восклицаниям Коттона и рабочих, которых он расспрашивал. Это было чудовищно, невероятно, но это было так! Придется послать за новым вентилятором и ждать, пока его привезут, потом установить его и пустить в ход; и уже после этого надо будет ждать в течение многих часов, чтобы главные штреки очистились от дыма и газа, — а до тех пор никто ничего не может сделать, абсолютно ничего! Люди так и останутся в шахте. Те, кто избежал смерти во время взрыва, заберутся в дальние проходы и забаррикадируются от ядовитой окиси углерода, образовавшейся после взрыва. Там им придется просидеть голодными, без воды и без воздуха, в ожидании, в долгом, томительном ожидании, пока спасательные отряды не доберутся до них наконец.
26
Среди этого смятения Хал все старался припомнить, кого он знает из шахты № 1. Сам он работал в шахте № 2 и, естественно, больше сталкивался с людьми оттуда. Но и здесь у него были знакомые: например, старик Рэфферти, Берк — отец Мэри, поляк Замировский — один из инициаторов движения за контролера. Внезапно в памяти всплыло лицо этого терпеливого человечка, так добродушно улыбавшегося, когда американцы пытались выговорить его фамилию. Потом мысли переключились на Рэфферти — отца многочисленного семейства. Какие жалкие усилия делал он, чтобы сохранить милость своих хозяев! А бедный Патрик Берк, которого Хал ни разу не видел трезвым; сейчас-то он без сомнения трезв, если еще в живых!
В толпе Хал столкнулся с Джерри Минетти и узнал, что в шахте находится еще один его знакомый — Фаренчена, итальянец, обманутый своей «фанчиуллой», а также — Иуда Апостоликос. Тридцать сребреников, наверное, при нем, но в этот смертный час зачем они ему?
Люди вокруг, как и Хал, расспрашивая друг друга, составляли списки пострадавших. Не все версии, однако, оказывались точными — иные опровергались при весьма волнующих обстоятельствах: вот женщина вся в слезах вытирает лицо фартуком; но вдруг, подняв глаза, она пронзительно вскрикивает и бросается на шею какому-то рабочему. Халу и то показалось, что ему мерещится, когда внезапно он заметил окруженного толпой Патрика Берка. Он поспешил к старику, чтобы послушать его рассказ: какой-то итальянец утащил у него крепежный материал, и Патрику пришлось подняться наверх, чтобы возобновить свой запас. Он спасся только благодаря этому, а вор остался под землей, — может быть, скажете, что это не рука провидения, карающая негодяев?
Хал осведомился, забегал ли Берк домой успокоить семью.
— Забегать-то забегал, да никого там не было, — ответил старик.
Тогда Хал, с трудом пробивая себе дорогу в толпе, бросился искать Мэри, или хоть ее сестренку Дженни, или братишку Томми. Он упорно продолжал поиски, хотя несколько сомневался, что семья такого безнадежного пьяницы
На одной из улиц ему встретился Олсен, который тоже спасся чудом, так как работал на поверхности, около главного ствола шахты. Все происшедшее было не внове для профсоюзного организатора, который с восьмилетнего возраста работал на шахтах и повидал на своем веку немало таких трагедий. Он самым деловым тоном принялся разъяснять Халу все положение. По закону каждая шахта должна иметь несколько стволов, а также запасной выход с пожарными лестницами; но станут ли хозяева тратиться: это ведь дорогая штука!
— Непосредственная причина этого взрыва неизвестна, — говорил Олсен, — но можно заранее сказать по облакам угольной пыли, что это «пылевой взрыв». Всякий, кто побывал в шахте и дышал ее сухим воздухом, заранее знает, что обнаружит комиссия, когда опустится под землю для определения «причины и следствий». Ведь требуется регулярное опыление, a у хозяев на этот счет свои правила!
Хал рассеянно слушал Олсена. Он был слишком потрясен этим страшным событием. Не все ли равно, чья здесь вина? Разразилась катастрофа, и сейчас одна задача: помочь этим несчастным. Халу казалось, что он слышит крики задыхающихся в темных подземельях мужчин и подростков, и эти звуки заглушали в его мозгу слова Олсена; он слышал вопли женщин, доносившиеся то как морской прибой, бьющийся о дальний берег, то как слабый, но упорный аккомпанемент приглушенных струн: «O mein Mann! O mein Mann!»
Вот опять они подошли к Джеффу Коттону. С полдюжиной помощников тот старается осадить толпу, рвущуюся к стволу шахты, и натягивает колючую проволоку, чтобы не подпускать никого на близкое расстояние. «Да, не особенно он вежлив, — подумал Хал, — но женщины, когда они в истерике, хоть кого доведут!» На все вопросы обезумевших от ужаса женщин Коттон отвечал:
— Да, да! Будет новый вентилятор… Мы делаем все, что в наших силах, поверьте! Мы их спасем! Ступайте по домам и ждите!
Но, конечно, никто не уходил. Как может жена сидеть дома, заниматься стряпней или стиркой, если ее муж в это время гибнет от удушья под землей? Лучше уж она побудет здесь, у ствола шахты, — так все-таки поближе к нему! Иные женщины стояли, не сходя с места, уже несколько часов; другие бродили по улицам, спрашивая и переспрашивая одних и тех же людей, не видали ли они их близких. Ведь кое-кто уцелел: Патрик Берк, например. Может, нашелся еще кто-нибудь…
27
Позднее в этот вечер Хал столкнулся на улице с Мэри Берк. Она уже давно нашла своего отца и проводила его в трактир О'Каллахена, где он собирался отпраздновать милость провидения. Теперь Мари одолевали более серьезные тревоги. Шахте № 2 тоже угрожает опасность! Взрыв был такой огромной силы, что в шахте № 2, несмотря на то, что она отстоит не меньше чем на милю от места катастрофы, выбыл из строя передаточный механизм вентилятора. Словом, вентилятор остановился. Кто-то пошел к Алеку Стоуну просить разрешения вывести людей, но Стоун отказал.
— Как вы думаете, что он ответил? — воскликнула Мэри. — «Черт с ними, с людьми! Спасайте мулов!»
У Хала как-то вылетело из головы, что в Северной Долине существует еще одна шахта и там в этот момент работают сотни мужчин и подростков.
— Неужели они еще не знают про взрыв? — спросил он.
— Грохот-то они, наверно, слышали, — ответила Мэри. — Но они толком не знают, что именно произошло, — начальство ведь им ничего не скажет, покуда не поднимут наверх мулов.
Хоть Хал уже на многое насмотрелся в Северной Долине, все же он не в состоянии был поверить ее словам.
— Откуда вы это знаете, Мэри?
— Мне только что рассказал молодой Роветта. Он стоял рядом и слышал собственными ушами.
Хал поглядел на Мэри.
— Пойдемте узнаем поточнее, — предложил он, и они пошли по главной улице в гору. По дороге к ним присоединилось много народу, так как известие о новой беде уже успело облететь поселок. Мимо проехал в автомобиле Джефф Коттон.
— Что я вам говорила? — воскликнула Мэри. — Если этот тип куда-нибудь едет, значит наверняка нужно провернуть какое-то грязное дело!