Король улицы: из фавелы вдоль Латинской Америки
Шрифт:
Когда у нее вынули из руки пучок салата, Эмерсону стало по-настоящему страшно. Эти люди пытались и его оттащить от любимой мамочки, но он вцепился в ее руку так, что они сдались. Он сидел подле нее, и его сердце сжимала необъяснимая тоска. Из глаз, не переставая, лились слезы. Так он просидел всю ночь.
Судьбоносное решение
В семье Пинто поселился траур. Хуже всего приходилось сеньору Нельсону, так как помимо своей печали, он должен был нести ее крест каждого своего отпрыска. Но труднее всего
Сеньору Нельсону срочно нужно было принять какое-то решение, иначе ситуация совершенно выйдет из-под контроля. И он, скрепя сердце, его принял.
–Завтра вы в школу не пойдете, – объявил он детям, от чего они радостно захлопали в ладоши.
«Ох, знали бы, что я им приготовил, так бы не радовались», – с горечью подумал отец семейства, но другого пути он не видел. Он чувствовал, что сам не справится.
Завтра детей заберут в приют, конечно же, он будет их там навещать, но ответственности за них он уже нести не будет. При нем же останутся двое старших: Тадэу (Дэ) и Клодоалдо (Кло). Им уже по тринадцать и четырнадцать, ребята они толковые, работают, так что будут ему в помощь, а не в обузу.
Остальным придется свыкнуться с новой реальностью. Но говорят, в этом интернате совсем неплохо. За детишками смотрят, ухаживают, голодными или потрепанными они ходить не будут. Пожертвования идут из самой заграницы, правда, Нельсон забыл, из какой точно страны. Но все, что заграница – это хорошо.
Младшенький, как всегда отличился – и откуда столько упертости в этом трехлетнем мальчугане? Он забился в угол, отбиваясь своими маленькими кулачками, и никакой силы в этой вселенной не существовало, чтобы она забрала его далеко от комнаты его мамочки.
Но нет худа без добра. Нашему герою была уготовлена иная судьба, чем прозябать за стенами интерната, где на детях нещадно нагревались, обкрадывая мясом их пайки.
Нет, вы не подумайте, голодными или неухоженными их не оставляли, ведь дотации приходили из самой Швеции, и семейство, организовавшее это предприятие, хоть и нагревалось на нем, сделав его весьма доходным бизнесом, но держало детей в относительно приемлемых условиях.
Единственное, чего там не хватало детям, это нежности. Чуткости. Душевности. Маленькому Эмерсону там грозила бы смерть от тоски, либо путь «трудного подростка», сердце которого стало бы жестче камня.
К счастью, есть такое понятие в католицизме – крестные. В Бразилии они, как добрые феи, приходят на помощь в самых запутанных ситуациях. У Эмерсона такие крестные были и, узнав о беде, постигшей сестру, они решили на время приютить безутешного мальчонку у себя. Тетя Алзира и дядя Алсидес, увидев своего племянника, всплеснули руками: он был почти за стадии истощения, с заплаканными глазами, где давно уже не вспыхивали искорки надежды на возможное счастье.
–Малыш, хочешь немного пожить у нас? – ласково обратилась к нему крестная.
Он недоверчиво посмотрел
Все происходящее дальше он помнил с трудом, будто завесь тоски, смешанной с надеждой, застила его сознание, в которое врезались лишь некоторые детали: вот они все вместе сидят в поезде. Он все еще плачет по своей невозвратимой утрате, на ногах его болтаются девчоночьи туфли – своих у него сроду не было, а босиком в городе, как ему объяснили, не разгуливают.
Вот ему приготовили детскую кроватку, прямо в комнате у дяди и тети, где он наконец-то спокойно уснул, не встречаясь больше с призраками прошлого. Потом тетя сидит с ним в бесконечных больничных очередях – у него обнаружились глисты, астма и анемия.
Вот он впервые назвал ее мамой – она не сопротивлялась, приговаривая: где трое деток живут, там и четвертый поместится. И всегда отвечала ему доброй улыбкой.
Дядю Алсидеса он тоже полюбил, но с ним было не так уютно. Бывший военный правительственных войск «Драконы Независимости» и кавалерии Сан-Пауло, участник Великой Отечественной Войны в Италии – он был строг как с собой, так и со всеми окружающими, держа их на известной дистанции. Главным для него была дисциплина, как в делах, так и в семье.
Спустя несколько месяцев Эмерсону исполнилось четыре года, и он пошел в садик. Там он все схватывал на лету, словно изголодавшись по знаниям. Не прошло и года, как он научился бегло читать, писать, считать, к шести годам он уже знал начало школьной программы. Потом настала очередь книг двоюродного брата по физике, которые он штудировал с превеликим удовольствием и применял на практике, постоянно что-то изобретая.
В школе он поступил в класс «А» – самый сильный. То они выигрывали в конкурсах и на зависть другим отправлялись в поход. То устраивали школьный оркестр, где Эмерсону было уготовлено почетное место горниста.
А после школьных уроков наступало время для не менее интересных занятий: Эмерсон делал воздушных змеев, которых тут же продавал, собирал велосипеды, производил опыты на пауках. Для этого ему пригодилась работа в аптеке, где он любил проводить время за прилавком в роли помощника. Там он «подрабатывал» на шприцы, спирт и другие принадлежности, которые потом применял на насекомых. Он их ни в коем случае не убивал, а всего лишь использовал свою «секретную комбинацию» из вытяжки ягод, которые росли в его саду. Раз – и паук засыпал. А с помощью другой комбинации просыпался. И, счастливый, убегал в свою паутину.
Но мальчик на этом не останавливался, он решил устроить театр кукол. Все как будто получилось само собой: принц был найден в канализации, вымыт и продезинфицирован. Колдун валялся в мусорке – дядя все чаще ворчал, что Эмерсон идет по стопам своего отца – зачем он постоянно копается в мусоре, неужели ему чего-то не хватает? Ну как дядя не может понять, что мусор, помимо грязи, содержит массу удивительных и нужных вещей! А грязь – ну подумаешь. Еще из школы Эмерсон вынес, как важно проводить дезинфекцию, и тогда никакой мусор не страшен.