Король ворон

Стивотер Мэгги

Девочка-Сиротка, казалось, предвидела это, и оттого слишком сильно давила на кнопки Ронана, он по дороге с каждым шагом дергал её. Но она не осталась в долгу, со значением выдав ноту, подкрепив её пинком копыта. Секунду спустя невидимая птица пропела другую красивую ноту на три тона выше. Девочка-Сиротка взяла чуть выше своей последней ноты, и другие невидимые птицы в ответ заголосили ещё на три тона выше. Третья нота — третья птица. Вскоре песня, напеваемая детским голосом и невидимыми птицами, которые то ли реально существовали, то ли нет, окружила подростков.

Ронан

с негодованием посмотрел на Девочку-Сиротку, но было очевидно, что на самом деле означало его негодование. Его руки вокруг неё служили защитой.

От Адама не ускользнуло, насколько хорошо они знали друг друга. Девочка-Сиротка была определённо не случайным созданием, извлечённым из судорожного сна. Между ними была достаточно сильная связь, как бывает в семье. Она знала, как управлять его буйным нравом; он, казалось, знал, насколько грубо можно с ней себя вести. Они были друзьями, однако даже нагреженным друзьям Ронана приходилось с ним нелегко.

Девочка-Сиротка продолжала каркать свою часть хора, и было ясно, что странная песня подстраивалась под настроение Гэнси точно так же, как и Ронана. Спор в машине, очевидно, уже давно покинул его мысли, он поднял руки над головой и, касаясь осенних листьев, когда те пролетали мимо и спускались на землю, закачал ими в такт музыке, словно дирижер. Каждый мёртвый завиток листа, который ему удалось задеть кончиком пальцев, превращался в золотую рыбку, плывущую по воздуху. Энергетический пузырь внимательно слушал его намерение; к нему слеталось все больше листьев в ожидании касания. Вскоре косяк — стая — поток рыбок окружил его, мерцая, шныряя туда-сюда и меняя цвет, стоило только солнечному свету упасть на их чешуйки.

— Вечно ты со своими рыбками, — сказала Блу, но она смеялась, когда те щекотали ей шею и руки. Гэнси посмотрел на неё и отвел взгляд, потянувшись за другим листом, чтобы пустить его в дело. Радость искрилась между ними; такая же простая и чистая, каковой была любовь Гэнси и Блу к магии этого места.

Где им легко быть такими беспечными.

Энергетический пузырь нежно подстегнул мысли Адама, вызывая десятки счастливых воспоминаний из прошлого года — в общем, мысли были только из прошлого года, потому что даже Энергетическому пузырю сложно пришлось бы доставать воспоминания из времён, предшествующих знакомству с Гэнси и Ронаном. Адам всё ещё сопротивлялся, но перед его мысленным взором уже замелькали картинки воспоминаний, где он представлялся глазами остальных. Его улыбка только для своих; смех удивления; пальцы, протянутые к солнцу. Энергетический пузырь не понимал людей до конца, но он учился. «Счастье, — настаивал он. — Счастье».

Адам смилостивился. Пока они шли, Девочка-Сиротка писклявым голосом напевала свою песенку, а рыбки продолжали шнырять в воздухе туда-сюда вокруг них, он отбросил собственные намерения из головы.

Объем полученного «БУМ» удивил даже его; он услышал его в одном ухе и почувствовал в обеих ногах. Остальные же вздрогнули, когда ещё один тяжёлый «БУМ» зазвучал в начале следующего такта мелодии. К третьему «БУМ»

стало очевидно, что грохот появляется в такт музыке. Каждое дерево, которое они проходили, дребезжало глухими ударами, постепенно превращаясь в пульсирующий электронный ритм, который неизменно играл в машине Ронана или в наушниках.

— О Боже, — произнёс Гэнси, но при этом смеялся. — Нам придётся и здесь это терпеть? Ронан!

— Это не я, — парировал Ронан. Он посмотрел на Блу, которая пожала плечами. Встретился взглядом с Адамом. Когда рот Адама язвительно искривился, выражение лица Ронана замерло на мгновение, прежде чем он изогнул губы в слабой улыбке, которую обычно приберегал для придурей Меттью. Адам почувствовал одновременно прилив удовлетворения и нервозности. Он будто прокатился по краю. Заставить улыбнуться Ронана Линча было сродни вызову, заключению сделки с Энергетическим пузырём. Но на игры сил не было.

Девочка-Сиротка резко умолкла. Адам поначалу подумал, что она каким-то образом положительно влияла на его настроение. Но нет: они просто добрались до долины роз.

Аврора Линч жила на поляне, окружённой с трёх сторон пышными и цветущими розовыми кустами, вьюнами и деревьями. Ковёр из бутонов лился каскадом и с четвёртой стороны – горного выступа. Воздух был пронизан солнечными лучами, как свет прорезает воду, и создавал ощущение движения лепестков, будто те куда-то плыли. Всё вокруг было розовым или нежно-белым, или радостно-жёлтым.

Весь Энергетический пузырь был грёзой, но долина роз была грёзой внутри грёзы.

— Может быть, девочка составит компанию Авроре, — предложил Гэнси, наблюдая за последней своей рыбкой, уплывающей с поляны.

— Не думаю, что ты можешь вот так просто вручить кому-то ребенка и ожидать что они будут в восторге, — ответила Блу. — Она же не кошка.

Гэнси открыл рот, и Адам понял, что на очереди был комментарий на грани оскорбления. Он перехватил взгляд Гэнси. Гэнси закрыл рот. Момент был упущен.

Однако Гэнси был не так уж и не прав. Аврора была создана для любви, и именно её она и творила, определённую для каждого объекта своей привязанности. Поэтому она обнимала своего младшего сына Меттью, расспрашивала Гэнси об известных исторических личностях, приносила странные цветы для Блу, которые ей встречались во время прогулок, и она разрешала Ронану показывать, что ему пригрезелось или что он создал на прошлой неделе. Хотя Адама она обычно спрашивала о вещах вроде:

— Откуда тебе знать, что ты видишь жёлтый точно так же как и я?

И она внимательно выслушала бы его рассуждения. Порой он старался заставить её порассуждать на ту или иную тему, но она не очень-то обременяла себя размышлениями, а просто слушала других людей, которые любили над чем-нибудь поломать голову.

Исходя из этого, они все знали, что она полюбит Девочку-Сиротку. А вот правильно или нет, чтобы Аврора полюбила кого-то ещё – это другой вопрос.

— Мам, ты здесь? — Голос Ронана был другим, когда он разговаривал с матерью или Меттью. Это был не играющий роль Ронан.