Король ворон
Шрифт:
Начала и окончания простирались до самого горизонта.
За исключением Блу Сарджент, все женщины с Фокс Вей 300 были экстрасенсами. Исходя из этого, можно было бы предположить, что у жильцов сего дома было много общего, но на самом деле у них было столько же общего, сколько у музыкантов в группе или врачей в больнице, или у похоронных дел мастеров. Экстрасенс — это не столько тип личности, сколько набор навыков. Мировоззрение. Общее понимание того, что время, как и история, не есть прямая — это океан. Если вы не смогли отыскать то самое нужное вам мгновение, значит, вы просто недостаточно далеко заплыли. Вполне
На дворе стоял понедельник, когда женщины Фокс Вей 300, наконец, решили оценить неминуемый приговор, нависший над Ричардом Гэнси, разрушение своих жизней, о чём они знали наверняка, и, если уж на то пошло, насколько эти события взаимосвязаны. Ко всему прочему, Джими провела очищение чакры в обмен на бутылку доброго огненного торфяного виски и жаждала распить его в компании.
Кайла вышла из дома в этот жалящий октябрьский денёк, чтобы повернуть табличку возле почтового ящика стороной, на которой было написано: «ЗАКРЫТО, СКОРО ВЕРНЁМСЯ!» Джими же, истово верующая в магию трав, принесла несколько подушечек, начинённых полынью (для улучшения проекции души в различных плоскостях), и поставила гореть на древесном угле розмарин (для памяти и ясновидения, что есть одно и то же в двух разных направлениях). Орла помахала тлеющим пучком шалфея над колодой карт таро. Мора установила гадальный шар из чёрного стекла. Гвенллиан противно напевала радостную песенку, пока разжигала свечи, расставленные по кругу, и задёрнула шторы. Кайла вернулась в гадальную с тремя статуями, покоившимися на сгибе руки.
— Здесь воняет, как в чёртовом итальянском ресторане, — сообщила Джими, не переставая мурлыкать себе под нос, при этом раздувая дым и повиливая своим мощным задом. Кайла разместила свирепую статую Ойи на собственном стуле, а танцующую статую Ошуна рядом с Морой. Но вцепилась в третью статую: Йемайи, водной богини йоруба[1], которая всегда ставилась рядом с Персефоной, когда не находилась на комоде в спальне Кайлы. — Мора, я не знаю, куда поставить Йемайю.
Мора указала на Гвенллиан, которая ткнула в ответ пальцем в Мору.
— Ты сказала, что не хочешь делать это с Адамом, так что остается она.
— Никогда такого не говорила, — ответила Кайла. — Я говорила, что он находится слишком близко ко всему этому.
На самом деле все они находились слишком близко к данной ситуации. Они уже несколько месяцев к ряду были очень близко к этой ситуации. Они были настолько близко к сложившейся ситуации, что уже и не разобрать — существовали ли они, вообще, когда-нибудь вне её.
Орла перестала жевать свою жвачку на довольно продолжительное мгновение и спросила:
— Готовы?
— МммммнееехватаетБлуууумммммм, — сообщила Джими, всё ещё напевая и раскачиваясь.
Это было правдой. Отсутствие Блу ощущалось. Будучи мощным усилителем парапсихилогических явлений, она была бы полезна в таком деле как это, но прошлым вечером они все шёпотом сошлись во мнении, что было бы жестоко обсуждать
— Мы ей позже сообщим результат, — сказала Мора. — Думаю, будет лучше извлечь Артемуса из кладовки.
Артемус — бывший возлюбленный Моры, биологический отец Блу, советник Глендовера, обитатель кладовки дома по адресу Фокс Вей 300. Он был извлечен из волшебной пещеры всего чуть больше недели назад и за всё это время сумел абсолютно ничего не внести в их эмоциональные или интеллектуальные ресурсы. Кайла нашла его мягкотелым (и она была права). Мора считала его неправильно понятым (и она была права). Джими же полагала, что у него был самый длинный нос из всех когда-либо встречавшихся ей (и она была права). Орла не верила, что самозаточение в кладовке было достаточной защитой от медиума, который тебя ненавидит (и она была права). Вообще-то, это Гвенллиан была тем самым медиумом, который его ненавидел (а вот она была не права).
Море потребовалось всего ничего, чтобы убедить его оставить кладовку, и даже после того, как Артемус присоединился к ним за столом, он не выглядел, будто принадлежит этому месту. Отчасти из-за того, что он был мужчиной, а отчасти из-за того, что он был гораздо выше прочих. Но в основном из-за того, что у него были тёмные, постоянно обеспокоенные глаза, которые говорили, что их владелец повидал мир, и это для него оказалось слишком. Такой нешуточный страх совершенно противоречил различным степеням уверенности в себе, которые несли в себе экстрасенсы, собравшиеся в комнате.
Мора с Кайлой знали его ещё до рождения Блу, и обе думали, что Артемус был гораздо ниже, чем тогда. В общем, это Мора так думала. А Кайла думала, что чуть ниже, потому как изначально была не очень высокого мнения о нём. Но с другой стороны, долговязые мужчины, появляющиеся из мистических рощ, никогда не были в её вкусе.
Джими разлила виски.
Орла закрыла двери в гадальную.
Женщины расселись.
— Что за сбор, — сказала Кайла, тем самым начав (и она была права).
— Он же не может быть спасён, так? — спросила Джими. Она подразумевала Гэнси. Её взор был слегка затуманен. Не то чтобы она очень любила Гэнси, но она была очень сентиментальной личностью, и сама мысль, что юноша может погибнуть в рассвете юности, тревожила её.
— Мм, — произнесла Мора.
Женщины пригубили напитки. Артемус воздержался. Он бросил нервный взгляд на Гвенллиан. Гвенллиан, всегда украшенная грандиозным гнездом из волос, начинённым карандашами и цветами, посмотрела на него в ответ. Жар её глаз мог поджечь алкоголь, оставшийся в её рюмке.
Мора поинтересовалась:
— Тогда нужно ли нам останавливать это?
Орла, самая юная и громкая в комнате, по-юношески и громко рассмеялась:
— И как же ты предлагаешь его остановить?
— Я сказала «это», не «его», — скорее злобно ответила Мора. — Я бы не стала притворяться, будто воображаю, что у меня есть силы, чтобы помешать этому мальчику искать в Вирджинии собственную могилу. Но другие…
Кайла впечатала свою рюмку в столешницу.
— О, я смогла бы его остановить. Но это не главное. Всё уже расставлено по местам.