Король ворон
Шрифт:
Адам тоже поднялся.
— Забавно, потому что я собирался сказать то же самое.
Они стояли друг против друга, оба в ярости. Блу чувствовала, как ядовитые слова пузырились, выстраиваясь в тёмный поток, словно сок из того дерева. Она не собиралась их произносить. Не собиралась. Рот Адама превратился в тонкую линию, будто он думал ответить что-то, но, в конце концов, он просто смёл свои ключи со стола и вышел из ресторана.
Снаружи загромыхал гром. Не было никаких признаков солнца; ветер растащил тучи по всему небу. Грядёт та ещё ночка.
Глава 15
За
— Я приму это как комплимент, — согласилась Мора.
— Дурёха, — огрызнулась другая экстрасенс, произнеся это как ещё один своего рода комплимент. Она была более неумолимым оружием, чем Мора, менее прощающим, уже закалённым кровью. Море она сразу понравилась.
— Куда направляешься? — поинтересовалась Мора. Машина приблизилась; они обе задрали большие пальцы. Машина растворилась на границе штатов; они опустили пальцы. Они пока не унывали; на дворе стояло зелёное и трепещущее лето, вроде тех, когда всё кажется возможным.
— На восток, наверное. А ты?
— Туда же. Меня ведут туда ноги.
— А мои бегут, — ответила, морщась, другая экстрасенс. — Как далеко на восток?
— Думаю, пойму, как окажусь на месте, — задумчиво сказала Мора. — Мы могли бы путешествовать вместе. Открыть лавчонку, как только туда доберёмся.
Другая экстрасенс понимающе вздернула бровь.
— Проституция?
— Переподготовка кадров.
Они обе рассмеялись, так как поняли, что поладят. Подоспела ещё одна машина; они выставили пальцы; машина проехала.
День продолжался.
— Что это? — спросила другая экстрасенс.
В конце съезда материализовался мираж, только теперь, когда они пригляделись получше, то поняли, что это настоящий человек, который ведёт себя как ненастоящий. Она шла прямо по центру асфальтной дороги к ним, одной рукой сжимая набитую до отказа сумку в форме бабочки. На ногах у неё были высокие старомодные зашнурованные ботинки, как минимум до того самого места, где заканчивалось её своеобразное платье. Её волосы представляли собой белые вспененные облака, а кожа была белой, как мел. Кроме тёмных глаз, у неё всё было бледным, в то время как в экстрасенсе рядом с Морой всё было тёмным.
Что Мора, что другая экстрасенс наблюдали за третьей женщиной, которая, прилагая усилия, шагала вверх по дороге и, казалось бы, была равнодушна к возможностям транспортных средств с мотором.
Стоило только бледной молодой женщине поравняться с ними, как из-за поворота выехал
Персефона пристально посмотрела на Мору и Кайлу.
— Думаю, вы обнаружите, — сказала она им, — что эта женщина готова нас подвезти.
Двадцать лет прошло с той памятной встречи в Западной Вирджинии, а Мора была всё ещё категоричной, но одарённой ясновидящей с талантом принимать плохие решения. За все эти годы, она привыкла быть неотъемлемой частью триумвирата, в котором решения принимались совместно. И они думали, что так будет всегда.
Без Персефоны видеть вещи ясно стало гораздо тяжелее.
— Всё объехали? — спросил мистер Грей.
— Давай ещё раз осмотримся, — ответила Мора. Они направились обратно через Генриетту, когда освещение магазинчиков замерцало в такт энергетической линии. Дождь прекратился, но наступил вечер, и мистер Грей включил фары, прежде чем снова переплести свои пальцы с её. Он был за водителя, поскольку Мора пыталась подтвердить всё более и более безотлагательную догадку. Та появилась сегодня утром, когда она проснулась со зловещим ощущением, какое бывает после пробуждения от дурного сна. Однако вместо того, чтобы к завершению дня сойти на нет, её ощущение только усилилось, сфокусировшись на Блу, Фокс Вей и подбирающейся всё ближе темноте, которая походила на падение в обморок.
Ещё у неё болел глаз.
Она занималась им довольно долго, чтобы понять, что с глазом всё в порядке. В какой-то момент времени что-то не так было с чьим-то другим глазом, а Мора была просто настроена на приём. Это раздражало её, но не требовало ответных действий. А вот предчувствие требовало. Проблема преследования плохими предчувствиями состояла в том, что было всегда трудно сказать, стремитесь ли вы к ней, чтобы исправить, или вы стремитесь к ней, чтобы её создать. Было бы проще, если бы их по-прежнему было трое. Обычно Мора зачинала проект, Кайла его материализовывала, а Персефона запускала. Вдвоём у них так не выйдет.
— Думаю, сделаем ещё круг, — сказала Мора мистеру Грею. Она могла чувствовать его мысли, пока он вёл машину. Поэзия и герои, романтика и смерть. Поэмы о фениксе. Он был худшим решением, из всех ею принятых, но она не могла удержаться и принимала его снова и снова.
— Не возражаешь, если я спрошу? — обратился он. — Это всё разрушит?
— Мне не везёт. Ты можешь так же. О чём ты думаешь? О птицах, восстающих из пепла?
Он взглянул на неё и кивнул, давая понять, что оценил её слова. Она в ответ лукаво улыбнулась. Это был скромный талант, простейшая вещь из того, что она умела — выхватывать текущую мысль из незащищённого и доброжелательно настроенного разума — но было приятно, когда этот навык оценивался по достоинству.