Король ворон
Шрифт:
Небо было чёрным, деревья были чёрными, дорога была чёрной. Он остановился на обочине перед жилищем Адама. Адам жил в квартире, расположенной над офисом католической церкви Святой Агнесс и, благодаря стечению обстоятельств, сосредоточившей в себе большую часть объектов поклонения Ронана в центральном районе. Ронан, который, как обычно, пренебрегал телефоном, несколькими часами ранее пропустил звонок от Адама. Голосовое сообщение было кратким: «Если ты не собираешься с Гэнси к Ченгу сегодня вечером, может, поможешь мне с Энергетическим пузырём?»
Ронан ни при каких
Ронан однозначно собирался к Адаму.
Поэтому теперь, когда он выбрался из БМВ, наставляя Чейнсо, чтобы она перестала беспокоить ремень безопасности на пассажирском сидении, Ронан внимательно осмотрел парковку в поисках трёхцветной Хондайоты. Он её заметил. Фары всё еще работали, а двигатель нет. Адам сидел на корточках перед фарами, неустрашимо глядя прямо в их светящиеся лампы. Его пальцы упирались в асфальт, а ноги были подобраны, как у бегуна, в ожидании стартового выстрела. Перед ним лежали три карты таро. Он взял из машины коврик, чтобы присесть на нём и не испачкать брюки школьной формы. Если вам удалось совместить эти два понятия — непостижимость и практичность — значит, вы прошли большую часть пути в понимании Адама Пэрриша.
— Пэрриш, — позвал Ронан. Адам не откликнулся. Его зрачки были обращены в другой мир. — Пэрриш.
И тут же одна рука Адама оторвалась от асфальта и поднялась в направлении ноги Ронана. Пальцы его дрожали так, будто абсолютным минимумом движений просили: «Не приставай ко мне!»
Ронан скрестил руки на груди. Он просто стоял, ждал и смотрел. На изящные скулы Адама, его нахмуренные брови, красивые руки, на всё, что омывалось буйным светом. Он в деталях помнил форму руки Адама: как неловко, по-мальчишески, оттопыривался большой палец; выступающие прожилки вен; крупные суставы, которыми напичканы его длинные пальцы. В своих снах Ронан подносил их к своим губам.
Его чувства к Адаму были разлитой нефтью; он позволил им перелиться через край, и теперь не было чёртового места в океане, которое бы не загорелось, урони он спичку.
Чейнсо подлетела к картам таро, разложенным на асфальте, от любопытства раскрыв клюв, а когда Ронан молча указал в неё пальцем, птица сердито заползла под днище автомобиля. Ронан повернул голову к обочине, чтобы прочесть карты. Что-то с огнём, что-то с мечом. Дьявол. Тысяче образов дало начало одно единственное слово — дьявол. Красная кожа, белые солнцезащитные очки, полные ужаса глаза его брата Меттью, выглядывающие из багажника машины. Страх и стыд вместе в таком изобилии, что его рвало. Ронану тревожно напомнили о себе его недавние кошмары.
Пальцы Адама напряглись, а затем н устроился поудобнее. Он моргнул, а потом сразу же моргнул ещё раз, касаясь уголка глаза только кончиком безымянного пальца. Но этого оказалось недостаточно, поэтому он начал тереть глаза ладонями, пока те не заслезились. Наконец, он поднял подбородок в сторону Ронана.
— Фары? Пэрриш, это ж хардкор. — Ронан подал руку, Адам её принял. Ронан потянул его наверх, все его помыслы были о руке в руке, большом пальце против большого
Океан горел.
— Что за чертовщина случилась с твоими глазами? — спросил Ронан.
Зрачки Адама всё ещё были крошечными.
— Дай мне время прийти в себя.
— Жуткий ублюдок. Что за Дьявол?
Адам смерил взглядом тёмный витраж церкви. Он всё еще частично пребывал в царстве фар.
— Не могу понять, что они говорят мне. Такое чувство, будто меня держат на расстоянии вытянутой руки. Мне нужно найти способ копнуть глубже, но я не могу это сделать без человека, который бы приглядывал за мной на случай, если я слишком далеко уйду от самого себя.
Этим человеком в данном случае выступал Ронан.
— Что ты пытаешься выяснить?
Адам описал обстоятельства, окружавшие случившееся с его глазом и рукой, тем же ровным голосом, какой он бы использовал при ответе на уроке. Он позволил Ронану склониться, чтобы сравнить его глаза — достаточно низко, чтобы Ронан почувствовал его дыхание на своей щеке — и он позволил Ронану осмотреть его ладонь. В последнем не было такой уж необходимости, и они оба это знали, но Адам внимательно наблюдал за Ронаном, пока тот слегка касался линий на руке.
Это было всё равно что переходить грань между грёзой и сном. Неустойчивый баланс ночи, когда всё ещё видишь сон, а, проснувшись, уже помнишь, что в нём видел.
Он знал, что Адам понял его чувства. Но он не знал, можно ли сойти с этого острого лезвия, чтобы не разрушить то, что у него было.
Адам выдержал взгляд Ронана, Ронан выпустил его руку.
— Я пытаюсь найти источник того, что напало на Энергетический пузырь. Пока лишь предполагаю, что источник тот же, который атаковал чёрное дерево.
— И мою голову, — признался Ронан. Его день в Барнс был отмечен грёзами, из которых он поспешно себя выдернул.
— Серьёзно? Поэтому ты выглядишь как чёрт?
— Спасибо, Пэрриш. Мне тоже нравится твоя рожа. — Он кратко рассказал о том, что повреждение дерева, похоже, было идентично изменениям его снов, скрывая своё беспокойство касательно содержания этих снов и того факта, что это свидетельствовало о куда большей тайне с избытком бранных слов. — Поэтому я просто больше не буду спать. Никогда.
Адам ничего не успел на это ответить, потому что их внимание привлекло движение сверху. Что-то светлое и странное трепыхалось меж темных деревьев, высаженных в ряд вдоль соседних улиц. Монстр.
Монстр Ронана.
Его ночной кошмар-альбинос редко покидал защищённые поля Барнс, а если это и делал, то следовал за Ронаном. Не из преданности, будто собака, а скорее как беззаботная, гуляющая сама по себе кошка. Но сейчас он летел вниз по улице им навстречу, прямо и целеустремленно. В фиолетово-чёрном пространстве он казался дымом, волочившим рваные крылья и балахон своего тела. Звук его крыльев был более заметным, чем всё остальное: бабах, бабах, бабах. Когда он открыл оба клюва, они задрожали свирепым криком, неслышимом человеческому уху.