Король ворон
Шрифт:
— Артемусссссссссссс! — проворковала она. Её голос оборвался на полуслове. Она проскользнула в тусклую кухню, которую освещали только маленькая лампочка над печкой да рассеянная серость, проникавшая через окошко над раковиной. Один туман, никакого солнца. — Артемусссс!
Он не спал; скорее всего, он видел тот же сон, что и она. В конце концов, у них в жилах текла одна и та же звёздная жидкость.
— Уходи, — раздался его голос из-за двери.
— Открой дверь, Артемусссс! — велела Гвенллиан. Она задыхалась. Её трясло. Лес разрушен, её мать уничтожена. Этот трусливый
— Не сегодня! — ответил Артемус. — Нет, спасибо! Слишком много событий в этом десятилетии. Возможно позже! Не могу устроить потрясение! Спасибо, что уделила время!
Он был советником королей.
Гвенллиан ударила лампой по двери. Лампочка разлетелась с серебристым звоном; один конец разбил тонкий ламинат двери. Она пропела:
— Маленький кролик там, в норе, там, в норе,
Маленький лис там, в норе, там, в норе,
Маленький пёс там, в норе, там, в норе!
Выходи, маленький кролик, у меня есть вопросы. О демонах.
— Я медленно развивающееся существо! — проныл Артемус. — Я не могу быстро адаптироваться!
— Если кто-то грабит нас, возвращайтесь после работы! — раздался голос Кайлы сверху.
— Ты знаешь, что случилось с моей матерью, дурная ветвь? — Гвенллиан высвободила лампу из двери с тем, чтобы нанести ещё удар. Трещина расширилась. — Я расскажу тебе, что увидела в своих зеркальных зеркалах!
— Уходи, Гвенллиан, — сказал Артемус. — Я ничего не могу для тебя сделать! Оставь меня в покое!
— Ты можешь сказать, где мой отец, маленький кустарник! В какую дыру ты его засунул?
Швак
Дверь раскололась на две части; Артемус, отпрянув, вжался в темноту. Он съёжился среди пластиковых контейнеров, продуктовых сумок и мешков с мукой. Он защищал от неё лицо, в то время как она орудовала лампой.
— Гвенллиан! — окликнула Блу. — Что ты творишь? Двери стоят денег.
Это была маленькая дочь Артемуса (он в любом случае её не заслуживал), пришедшая, чтобы спасти его. Она схватила Гвенллиан за руку и помешала той проломить лампой его трусливый череп.
— Разве ты не хочешь разгадать его, синяя лилия? — прокричала Гвенллиан. — Я не единственная хочу получить ответы. Ты слышал крик моей матери, Артемусссс?
— Гвенллиан, хорош, ещё рано, мы спим. Или спали, — не унималась Блу.
Гвенллиан бросила лампу, высвободила руку и схватила Артемуса за волосы. Она поволокла его из кладовки, а он скулил, как собака.
— Мам! — заорала Блу, накрыв рукой один глаз. Артемус распластался между ними, глядя снизу-вверх.
— Говори, Артемус, насколько силён этот демон, — прошипела Гвенллиан. — Говори, кто явится следующим. Говори, где мой отец. Говори, говори.
Неожиданно он встал на ноги и побежал, пока Гвенллиан скребла пальцами воздух и хваталась за него, скользя по разбитому стеклу лампочки. Она упала на бедро и с трудом процарапывала себе путь обратно наверх. Пока она искала хоть какую-нибудь опору, он выбежал через стеклянную дверь на задний двор, а когда она ворвалась в туманный двор,
— Ты, трус, ему не нужен! — прокричала Гвенллиан, хотя и боялась как раз обратного. Она рванулась за ним, начала лезть сама. Ей не были чужды деревья и их ветви, и она была быстрее.
— Ты интриган, ты мечтатель, ты...
Её платье зацепилось за ветку, спасая ему мгновение. Артемус выбросил руки вверх, нашёл ветку и вскарабкался выше. Когда она снова начала взбираться, по ней недружелюбно забарабанили листья и маленькие веточки.
— Помоги, — сказал он, только произнёс свою просьбу так: — Auxiril!
В этом слове были срочность, страх, отчаяние и безнадежность.
— Моя мать, — повторяла Гвенллиан. Мысли без остановки обращались в слова. — Моя мать, моя мать, моя мать.
Мёртвые листья бука задрожали над ними, а потом полились дождём вокруг.
Гвенллиан прыгнула на него.
— Auxiril! — снова умолял он.
— Это тебя не спасёт!
— Auxiril! — прошептал он и повис на дереве.
Всё ещё державшиеся на ветках осенние листья попадали с шумом вниз. Ветви принялись хлестать нарушителей спокойствия. Земля вздыбилась, когда корни в срочном порядке начали вылезать на поверхность. Гвенллиан попыталась ухватиться за опору. Схватила и тут же её упустила. Ветка под ней сильно дёрнулась от яростного ветра. Почва зашуршала, когда корни поднялись — для такого они были слишком далеко от дороги мёртвых, но Артемус всё равно собирался это сделать, как обычно, как обычно, как обычно — а потом Гвенллиан оказалась в свободном падении, так как ветка под ней вильнула.
Она рухнула на плечо, весь воздух покинул лёгкие. Подняла глаза и увидела Блу и её мёртвого друга, уставившихся на неё. Остальные стояли в дверном проёме, но Гвенллиан была слишком ослеплена падением, чтобы идентифицировать их.
— Что! — воскликнула Блу. — Что это было? Он...?
— В дереве? — закончил Ноа.
— Моя мать была в дереве, и она мертва, — прорычала Гвенллиан. — Твой отец в дереве, и он трус. Ты неудачник. Я просто убью тебя, когда ты появишься, отравленная ветвь! — Она знала, что Артемус слышал её, его душа скукоживалась внутри того дерева, потому что он был проклятым деревом-маяком, проклятым магом. Гвенллиан приводило в бешенство осознание того, что он мог прятаться внутри, пока бук жил. У демона не было никакой причины заинтересоваться деревом, как только он оказался бы вне Энергетического пузыря, а значит, когда всё и вся погибнет, он останется жить как ни в чём не бывало.
О, ярость.
Блу посмотрела на дерево, тихо разинув рот.
— Он... он в нём?
— Конечно! — сказала Гвенллиан. Она поднялась с земли и зачерпнула большую горсть своей юбки, чтобы не споткнуться об неё снова. — Вот кто он есть! Это твоя кровь. Разве не чувствуешь корни у себя в жилах? Проклятия! Проклятия.
Она протопала обратно к дому, растолкав Мору и Кайлу.
— Гвенллиан, — обратилась Мора, — что происходит?
Гвенллиан замерла в коридоре.
— Демон идёт! Все умрут. За исключением её бесполезного отца. Он будет жить вечно.