Король звезды
Шрифт:
— Вижу, братец неплохо над тобой поработал, — заметив, что Карл тратит последние силы на Патронуса, усмехнулась Алекто.
— Да, в нём очень много боли, и он пытался отдать часть боли мне… — грустно проговорил Карл. — Но так избавиться от неё нельзя… Боль, отданная другому, только увеличивает твою собственную…
— Замолчи!.. Твои сказочки не помогут тебе выжить!..
— Это вы давно уже не живёте, мисс Кэрроу. Поэтому дементоры слушаются вас, вместо того, чтобы пить вашу душу… Только те, чья душа почти мертва, могут управлять тьмой… Уходите… Это не
— Ты лишился сил, я тебя уничтожу!.. — угрожающе произнесла Алекто.
— Здесь люди, которые дороги мне… Вы не сможете победить меня… — тихо ответил Карл.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, потом Алекто опустила палочку.
— Запомни, это ещё не конец, — прошипела она, растворяясь в морозном воздухе.
Карл устало побрёл к приюту. Дементоров уже не было: они исчезли вместе со своей госпожой. В саду дети испуганно сбились в кучу. Из толпы вышла Валери, в её глазах были слёзы.
— Что случилось?.. — похолодевшим голосом спросил Карл и тут заметил лежащего в ладонях ворона.
Карл бросился вперёд, раньше руки протягивая к полковнику нити своей души.
Валери заплакала, качая головой.
— Прости… Прости… — бормотала она, глотая слёзы.
— Это из-за меня… — вдруг тихо сказал подошедший к ним Тапани Корхонен. — Я нечаянно вышел за пределы щита… Волшебница послала смертельное заклятье… Он спас мне жизнь…
Карл взял ворона на руки: металлическое крыло неестественно изогнулось, словно хотело пронзить собственное тело, но замерло в миллиметре от шеи… Подарок Тёмного Лорда оказался не просто наградой, он пристально следил за поступками того, кому был подарен… Спасение грязнокровки являлось непростительным поступком, но старый полковник умер раньше, чем металлическое крыло выполнило приказ…
— Его нужно похоронить… — сказал Карл, пряча взгляд.
— …Может, под рождественским деревом? — робко предложила Дороти.
— Нет, его дом далеко отсюда…
— Я пойду с тобой, — сказал Тапани.
Карл молча кивнул.
Они вышли из приюта, добрались до заброшенного пустыря — и исчезли, появившись через мгновение на одном из старых кладбищ Берлина. Карл не знал, откуда ему известно это кладбище и заросшие тропинки, по которым он шёл. Но он безошибочно выбирал путь, сворачивая между увитых высохшим вьюном оград. За ним молча ступал Тапани.
У восточной стены Карл на мгновение остановился, потом, наклонившись, прошёл под опущенными ветвями старой ветлы, и оказался у заброшенной могилы. Толкнув заржавевшую калитку, он подошёл к надгробному камню и стал стирать снег.
Альфред фон Дитрих
(1920–1949)
Рука замерла. Вдруг появилось странное чувство: будто он стоит над своей могилой.
Тапани тоже поражённо смотрел на эти короткие строки, и в его сознании медленно складывались обрывки воспоминаний.
— Это его отец, — тихо сказал Карл.
Он произнёс заклинание, и могильная плита поднялась. Но Карл продолжал стоять, словно
Тапани отошёл в сторону, оставляя их одних.
Снег здесь лежал неровными островками, с серого неба летела изморось. Карлу вспомнилось стихотворение Альфреда фон Дитриха.
Осень убила декабрь и вернулась в Берлин. Серой ватой небес нам бинтуют открытые раны. Мы же тихо идём и, мешая с вином никотин, Всё мечтаем попасть в золотые весенние страны.Трудно было сказать, в какую страну попал сейчас полковник… Хотелось верить, что смерть стала для него избавлением. И всё же Карл испытывал глухую боль, более страшную, чем все пытки Кэрроу. Этот ворон, в неестественной позе замерший у него на руках, он словно хотел сказать что-то, но уже не мог. И вот от этих невысказанных слов становилось так больно… Карлу тоже хотелось многое сказать: что, несмотря на всё, он благодарен ему за подаренное имя, за дружбу и заботу… И сейчас кажется, будто он потерял родного человека…
Дождь пошёл сильнее… Холодный зимний дождь словно оплакивал сурового, несгибаемого полковника фон Дитриха, чёрной птицей лежащего в протянутых к небу ладонях.
Карл наклонился и опустил ворона в могилу.
— Надеюсь, теперь вы встретите своего сына… — прошептал он.
Потом вернул плиту на место, постоял ещё немного и тяжело пошёл к Тапани.
— Я буду навещать их… — тихо сказал Тапани.
— Спасибо…
Они медленно отправились в обратный путь.
Глава 48. Смертно всё, вечен только восточный ветер
Вернувшись в приют, он долго сидел с детьми, согревая их испуганные сердца. Никто толком не понял, что произошло. Просто пришёл высокий красивый юноша, что-то сказал Валери — и она велела всем убегать. Потом появилась странная женщина — и юноша упал, а небо вдруг заполнили тоскливые тени. Женщина стала говорить с Тапани и Матти, и от этих слов им делалось больно. Потом она произнесла какое-то очень больное слово, но тут перед Тапани взлетел Рабе… и умер…
Теперь Карл вернулся и сидит с ними, чтобы им не было грустно… И они с ним сидят, чтобы ему было не так грустно…
Невидимое солнце опустилось за городом, и за большими холодными окнами приюта зашевелились тени. Когда явились воспитательницы, дети пытались рассказать им о тенях. Но взрослые не слышали тоскливого шёпота…
Лежать одним в холодных жёстких кроватях было страшно, а голоса за окнами навевали серые сны. Но сквозь этот туман светило невидимое солнце…
Когда детей увели спать, Карл и Софи поднялись в пустой класс и сели на пол, прижавшись спинами к батарее. Софи ничего не говорила, только гладила по руке. И от этого простого жеста ему становилось немного легче…