Король звезды

keller nora

— Нашёл что-нибудь интересное? — спросил подошедший Франц.

— Кусочек статьи… — ответил мальчик, вырывая страничку и пряча её в карман. — Про волшебство…

Франц хмыкнул и пошёл за метлой. Карл так и не понял, верит ли он в чудеса.

Софи верила. Узнав, что Карл работает по утрам, она напросилась ходить с ним. Предрассветный мир и первые лучи солнца не причиняли ей вреда, и девочка, ещё не до конца очнувшись от снившихся ей снов, бегала по пустым улицам. А когда свежий ветер осыпал с тополей серебристый пух, Софи начинала танцевать под одной ей слышную музыку.

Однажды Франц, смеясь, сказал:

— Ты,

Софи, будешь у нас танцовщицей.

Девочка остановилась и ответила серьёзно:

— Я буду художницей.

— Художницей? — удивился Франц.

— Да, — кивнула девочка. — Я буду рисовать сказки.

— Художница — это хорошо, — согласился старик. — А ты кем будешь? — спросил он у Карла.

— Я хочу строить… мосты, дороги или дома… — смутившись, пробормотал мальчик и быстро посмотрел на Франца с Софи. Про себя он давно решил, закончив Хогвартс, поступить в университет и заработанные этим летом деньги собирался в будущем потратить на обучение, но боялся, что другие будут смеяться над его мечтой.

Софи не смеялась, полуприкрыв глаза, она улыбалась, представляя, как танцует на построенном Карлом мосту через хрустальную реку. А Франц положил ему на плечо тяжёлую руку и сказал:

— Строить — это тоже хорошо…

С того самого дня, когда Карл увидел Франца около сторожки, он знал, что должен задать ему один вопрос. Но Карл слишком боялся ответа, и рядом всё время находилась Софи — а при ней он не мог спрашивать.

Но однажды Софи простудилась и осталась в приюте, и Карл понял, что время пришло. И всё же он несколько минут молча мёл пыльный асфальт, изредка поднимая глаза на высокого сутулого старика. Потом остановился и сказал:

— Франц, ты убивал людей?

Было тихо, небо — белый альбомный лист — медленно опускалось на город.

— Убивал… — ответил старик сухим, больным голосом.

Карл пытался поймать его взгляд, но в потухших глазах была только пыль.

— …И как… как ты живёшь с этим?..

— …Живу… Это ведь чудо, что я не остался там, с остальными, — он глухо рассмеялся. — Чудеса — иногда очень жестокая вещь… А с другой стороны… — Франц быстро улыбнулся, меняя тему, — вы тут с Софи говорили про волшебство и сказки… Американцы разбомбили почти всю Японию, а город Курасики не тронули. И знаешь, почему?.. В Курасики много музеев, где хранятся редкие картины, скульптуры… Так что, выходит, чудеса и сказки могут спасти кому-то жизнь… Но сам я вот во что верю… Один русский офицер мне рассказывал… Он с отрядом провёл несколько месяцев в лесу… Холод, грязь… Одежда — ковёр из вшей, на теле нет свободного места… Голод… Люди едят кору, снег, сапоги, лошадей… Едва держаться, чтобы не начать есть друг друга… И вот наши начали стрелять в них с воздуха. Того офицера отбросило в воронку, оставленную снарядом, и борьба за жизнь показалась ему бессмысленной. Он понимал: даже если выберется оттуда, это лишь продлит мучения. Больше всего ему хотелось закрыть глаза и остаться на дне этой воронки. И вдруг он увидел ящерку. Крошечная, она карабкалась по склону воронки, перебирая тоненькими лапками. Склон осыпался, ящерка падала, но снова продолжала карабкаться… И тогда грязный, измученный человек поднялся и пополз наверх… Ящерка спасла русскому офицеру жизнь… Может быть, она спасла жизнь и мне… Я не знаю, как жить, не знаю, зачем, но я верю, что жить надо.

— Надо

жить… — эхом откликнулся Карл — и вдруг почувствовал внутри неожиданную лёгкость.

— Вы хороший… — тихо сказал мальчик.

Франц прокряхтел что-то в ответ, и, заглянув ему в глаза, Карл понял, о чём он думает: «Ты не знаешь, что я сделал…»

— Вы хороший, — повторил Карл и, подняв лежащую рядом метлу, медленно пошёл вперёд.

Дни становились всё длиннее, а потом пошли на убыль. Каждое утро солнце просыпалось на несколько секунд позже.

— Соня!.. — с укором говорил ему Карл и улыбался. Сейчас ему всё нравилось: нравился шорох метлы по асфальту, нравились фантики-кораблики в лужах, нравились листья, облетающие с деревьев, не дождавшись осени. В этом было столько волшебства, что то, другое волшебство, заключённое в толстые книги, выраженное в заклинаниях, казалось далёким и ненастоящим. Стоило так подумать — и над левым плечом раздавался тихий смех: «Хочешь убежать от меня? Думаешь, я не найду тебя здесь?»

«Пожалуйста! Дай мне несколько недель покоя! Только несколько недель!..» — мысленно просил Карл.

Но покоя ему не дали. Зайдя как-то после работы в спальню, он увидел на тумбочке конверт со своим именем и большой печатью. Прислушавшись, не идёт ли кто-нибудь по коридору, Карл открыл конверт и пробежал глазами письмо: «Мистер Карл Штерн… отдел по работе с несовершеннолетними волшебниками при Министерстве Магии… Чемпионат мира по квиддичу… возможность побывать… Ждать у здания приюта… в шесть часов…»

Чемпионат мира по квиддичу?.. А как же работа?.. Перечитав письмо, Карл понял, что его приглашают только на финал — значит, он будет отсутствовать всего один-два дня…

Но оставалось самое сложное. Софи мало интересовал спорт, а вот Тэд полжизни бы отдал, чтобы посмотреть финальный матч. Если бы можно было отдать ему билет…

Карл промучился несколько дней, не решаясь поговорить с Тэдом. Наконец, когда времени уже не осталось, он подошёл к мальчику и сказал:

— Знаешь… Меня тут пригласили на матч… по футболу…

Глаза Тэда зажглись надеждой.

— Но туда могут пойти только ученики моей школы…

В глазах зажглась зависть.

— Я уезжаю завтра утром… в шесть… Прости, если бы можно было, я бы обязательно отдал тебе билет… — пробормотал Карл, глядя в пол.

— …Ничего… Мне не очень-то и хочется… — Тэд тоже смотрел в пол. — Придётся вставать в такую рань… — проворчал он и, развернув коляску, покатил её по коридору.

Карл смотрел на него — и сердце сжималось от тупой, бессильной жалости. Он мысленно пообещал себе, что поступит в университет, найдёт работу и обязательно отведёт Тэда на настоящий чемпионат мира по футболу.

Вставать действительно пришлось рано: вечером Карл никак не мог заставить себя собрать вещи. Он давно заметил, что горе и радость вычисляются по разным формулам. Горе, которое не с кем разделить, становится больше, а неразделённая радость уменьшается.

Багаж получился невелик: зубная щётка, паста, полотенце, книга стихов Альфреда фон Дитриха, волшебная палочка и письмо. Карл медленно складывал в рюкзак предмет за предметом, но всё равно пришёл на место встречи раньше назначенного времени.