Королева бриллиантов
Шрифт:
— Сколько раз я предупреждал вас, чтобы вы не упоминали при этой каналье имя королевы! Но вы твердили, что гарантируете мне его честность. Ну вот, получайте вознаграждение за своё и моё доверие!
— Я полагалась скорее не на его честь, а на его страх — Нужно быть на самом деле отчаянно смелым человеком, чтобы вовлечь королеву в открытый скандал, тем более что она так ему доверяла. Ну, месье Бёмер, что ещё вы намерены выкинуть к будущем? Обратиться к королевским пажам, спросить, не видели ли они ваше бриллиантовое ожерелье? Я немедленно еду во дворец, чтобы предупредить обо всём королеву и тем самым избежать серьёзных неприятностей, которые доставил нам этот глупец. — Жанна бросила гневный, осуждающий взгляд на ювелира.
Бёмера потрясли её резкие слова. Если
— Если мы не желаем погибнуть все вместе, то слушайте меня внимательно. Мне нужно три дня на уговоры королевы. Я сейчас же еду в Версаль и попытаюсь её урезонить. Она должна наконец согласиться на встречу с Сен-Джеймсом, и если пойдёт на это, то деньги в наших руках. Их хватит на первый взнос. Возможно, он расщедрится и на остальное. И тогда всё будет кончено. Все останутся довольны. Боже, можно ли себе представить большую глупость, чем та, которую совершил Бёмер! Она отказалась встречаться с Сен-Джеймсом, чтобы не посвящать в свою тайну ещё одного человека, а Бёмер отправляется к мадам Кампан. Вы получите свои деньги, месье, непременно получите, но сейчас вам придётся покинуть пределы Франции на какое-то время, чтобы избежать праведного гнева королевы. Я-то её знаю. На четвёртый день мы встречаемся, и я приношу вам деньги. Но прощения королевы гарантировать никак не могу. Нет, только не это. Мы с ней должны поразмыслить, что делать с мадам Кампан. Ну а вы, монсеньор, займитесь своими обязанностями. Всю эту неделю продлится праздник Успения, и вам придётся возглавлять церковные службы в Версале. Всё будет выглядеть вполне естественно, вы ведь главный распределитель милостыни в государстве, и ваше появление там никаких пересудов не вызовет. После этого попросите аудиенцию у королевы. Я знаю, что она хочет повременить, постоянно оттягивает вашу встречу, но теперь, я думаю, время пришло. Она вас благословит. Если вы всё же займёте кресло де Бретейля, на что я сильно надеюсь, то все деньги королевского двора окажутся в ваших руках. Их вполне хватит, чтобы рассчитаться за ожерелье, всё будет в вашей власти. А мадам Кампан нужно будет арестовать. Я и об этом поговорю завтра же с королевой.
Жанна, как всегда, проявила поразительную находчивость, и это произвело должное впечатление на них обоих. Как она была хороша в эту минуту — чёрные глаза сверкали, на лице напряжён каждый мускул. Было видно, что этой женщине не занимать ни ума, ни воли.
В её лицедействе была одна особенность — она увлекала не только слушателей, но и вдохновенно отдавалась ему сама. Она говорила убедительно, подчёркивая свою правоту выразительными жестами и взглядами, так что никаких сомнений быть не могло. Она на самом деле самая близкая подруга королевы, а этот Бёмер просто жалкий недотёпа и трус. Графиня отлично знала свою роль, знала до мелочей. В своей мансарде она частенько предавалась грёзам, а истинная мечтательница только и думает о том, как бы осуществить дивные видения. Вся трудность заключается, однако, в том, чтобы заставить поверить и других в её грёзы. Если такое удастся — хорошо, но если же нет — приходится просыпаться и сожалеть о тщете своих усилий.
Кардинал и Бёмер замерли от удивления.
— Ну, а если я соглашусь подождать ещё денёк, мадам...
— Можете соглашаться или не соглашаться, ваше дело. Но как я уже сказала, мне нужно три дня, чтобы всё уладить. Если мне удастся всё сделать за трое суток, это уже героический поступок. Сама-то я на такой срок не очень надеюсь. Итак, еду к королеве!
Кардинал вскочил на ноги. У него вновь появилась надежда. Он с презрением поглядывал на Бёмера, который, кланяясь, пятился к двери.
— Намерены ли вы прислушаться к моему совету? — спросила Жанна, гордо поворачиваясь к нему.
— Во
— Очень хорошо. В таком случае ждите от меня вестей. Если появится что-то важное, то я сразу же поставлю вас в известность. Пришлю конного нарочного из Версаля. Можете справится обо мне в моём доме. Ну а в остальном действуйте, как договорились.
— Но мадам, — робко заговорил Бёмер. — Когда я разговаривал с мадам Кампан, она сказала, что королева сейчас находится в Трианоне!
— Идиот! Она возвращается в Версаль на праздник Успения. — Больше графиня не произнесла ни слова. Её карета стояла внизу, и через несколько секунд лошади мчали её к дому.
Теперь мошенница, сбросив маску, стала сама собой. Но как это ни странно, она не дрожала от страха. Сейчас Жанна уже ничего не боялась, она знала, что рано или поздно взрыв прогремит, только не знала точно, в какое время, и к этому, как могла, готовила себя. Она уже договорилась о дорожной карете и упряжке лошадей, они её теперь постоянно ждали. Коляска могла подкатить к дому по первому же требованию и днём, и ночью.
— В Версаль! — громко крикнула Жанна кучеру: на всякий случай, если де Роган или Бёмер станут следить за ней.
Графиня распорядилась подать карету на следующий день вечером. Она собиралась на спектакль к Бомарше. Его замечательные комедии «Женитьба Фигаро» и «Севильский цирюльник» с их остроумнейшими монологами, тонкой иронией, прозрачными намёками, клеветническими обвинениями в адрес королевской семьи и даже подстрекательством к мятежу были у всех на устах. Мария-Антуанетта весело смеялась с публикой в театре, очевидно, не до конца понимая, о чём говорится в этих дерзких сочинениях. Какое безумие с её стороны! Конечно, там немало искромётных шуток, а искры остроумия — это тоже искры, и их нужно опасаться, если сидишь при этом на пороховой бочке.
Войдя в дом, Жанна постаралась придать себе самый беззаботный вид. Там находились только две служанки. Слуги, которого она нанимала для важных случаев, не было.
Она позвала одну из служанок:
— Финетт, мне нужно быть дома до восьми вечера. Почему бы вам до этого времени не погулять и не посмотреть спектакль «Женитьба Фигаро»? Никогда в жизни ничего забавнее не увидите. Я и билеты купила. Но обязательно возвращайтесь к шести: мне нужно будет одеться. Я еду на вечер к мадам де Гемене, если только голова окончательно не разболится. Нет, нет, не нужно никаких слов благодарности. Вы же знаете, я люблю доставлять вам удовольствие.
Она весело улыбалась. Глаза её сияли.
— Может, она и авантюристка, — сказала Финетт Луизоне, когда обе примеряли перед зеркалом шляпки с розочками, подражая в этом королеве, — но она всё же неплохая. С того времени, как я здесь, я ни разу не видела, чтобы хозяйка сорвалась, повысила на меня голос. Она вообще относится к слугам, как к людям, а такого отношения не дождёшься от этих светских знатных дам. Куда там! Но, слава Богу, время их проходит.
Через четверть часа они вышли из дома, а Жанна принялась планировать отступление, как завзятый генерал. Да, всё же лучше быть в хороших отношениях с этими канальями — слугами и служанками. Сколько раз она убеждалась в правоте такого подхода. Вот и сегодня всё отлично удалось. Графиня оглядела спальню, потом гардеробную. Кое-какие вещи были разбросаны, но шкафы были пусты. Ещё две недели назад она предупредила Финетт, что отправит свой гардероб в свой новый дом, который сняла неподалёку от Версаля, и уже перевезла туда свои сундуки. Финетт поверила, правда, багаж был отправлен совершенно по другому маршруту, но какое служанке до этого дело?
Жанна быстро упаковала драгоценности и оставшиеся вещи, сожгла целую кучу бумаг. Набросив на плечи дорожный плащ, она сварила кофе, и теперь, сидя с чашечкой у стола, ждала, когда приедет карета. Попивая густой ароматный напиток, мысленно подсчитывая, сколько у неё денег, Жанна довольно улыбалась. У неё не было никаких причин для беспокойства.
Жанна встала из-за стола, ещё раз напоследок оглядела комнату. Взяв перо и обмакнув его в чернильницу с большими жемчужинами, набросала несколько слов: