Королева бурь
Шрифт:
— Донел, — позвал он.
Юноша заворочался и повернулся к нему:
— Да, родич?
— Ты лучше меня умеешь предсказывать погоду. Можешь ли ты определить, на какое расстояние протянулась эта буря и через какое время она минует нас?
— Я попробую.
Донел погрузился в свое обостренное осознание погоды. Эллерт, поддерживавший поверхностный контакт, снова увидел странную сеть энергии, созданную воздушными потоками, перепадами давления и электрического напряжения. Через некоторое время Донел открыл глаза.
— Боюсь, ее граница слишком далеко, — мрачно сообщил он. — И туча ползет еле-еле. Если бы
Внезапно Эллерт нашел ответ. Конечно, его ларан был настоящим предвидением; он мог выходить из времени и наблюдать за грядущими событиями, однако его выбор был ограничен его собственной интерпретацией того, что он видел. Поэтому он почти никогда полностью не полагался на свое предвидение. Он не удовлетворялся знанием собственного будущего. Всегда оставалась возможность, что взаимодействие с человеком, чьи поступки он не мог предвидеть, изменит будущее непредсказуемым для него образом. Он мог управлять лараном, но не должен был допускать обратного. Вчера он воспользовался даром предвидения, чтобы найти относительно безопасное убежище и избежать наиболее очевидных опасностей, ожидавших их впереди. Он смог предотвратить непосредственную угрозу для жизни, теперь же наступило время исследовать другие возможности.
— Если бы мы могли как-то связаться с Дорилис…
— Она не телепатка, — с сомнением отозвался Донел. — Мне ни разу не удавалось мысленно прикоснуться к ее разуму.
Внезапно его глаза сверкнули.
— Рената! Она сильная телепатка. Если бы один из нас мог послать ей сигнал…
Да, Рената была ключом к силе Дорилис.
— Попробуй сам связаться с ней, Донел, — предложил Эллерт.
— Но из меня плохой телепат. Боюсь, ничего не выйдет.
— Тем не менее попытайся. Те, кто любит друг друга, как вы двое, часто могут найти связующее звено там, где другие оказываются бессильны. Сообщи ей о нашем бедственном положении. Может быть, Дорилис разгонит бурю или хотя бы поможет ей побыстрее пройти над нами.
— Сделаю, что смогу, — пообещал Донел. Выпрямившись в положении сидя, он вынул свой матрикс и сосредоточился. Эллерт и Кассандра, прижавшись друг к другу под оставшимся плащом, почти видели люминесцирующие энергетические линии, протянувшиеся наружу. Сам Донел казался им светящимся существом, наполненным пульсирующей энергией в силовой оболочке… Затем возникло ощущение внезапного контакта. Эллерт и Кассандра, оба телепаты, не могли не слышать безмолвного обмена мыслями.
«Рената!»
«Донел! — Радость и ощущение контакта распространились на Кассандру и Эллерта, как если бы Рената прикоснулась и к ним, обняла их. — Я боялась за вас, когда началась метель. Вы в безопасности? Вы остались в Трамонтане или встретились с эскортом по пути?»
«Нет, любимая. — Донел быстро обрисовал положение, посылая сконцентрированные мысленные образы, и решительно прервал испуганную реакцию Ренаты: — Нет, любимая, не трать время и силы. Вот что ты должна сделать…»
«Разумеется, Дорилис сможет помочь вам, — пришел уверенный ответ. — Я немедленно отправлюсь к ней и объясню положение».
Контакт прервался, силовые линии потускнели и исчезли. Донел зябко передернул плечами под задубевшим от
— Ты потратил много энергии, когда пользовался матриксом, — объяснил он. — Тебе нужно восстановить силы.
— Но твоя леди… — возразил Донел.
Кассандра покачала головой. В сером сумрачном свете черты ее лица заострились, словно она была при смерти.
— Я не голодна, Донел. Ты нуждаешься в еде гораздо больше меня. Мне холодно, так холодно…
Эллерт сразу же понял, что она имеет в виду.
— Как твоя нога? — спросил он.
— Время от времени я провожу обследование. — По ее лицу промелькнуло слабое подобие улыбки. — Мне не хочется заглядывать глубоко, поскольку я в любом случае ничего не могу поделать. Сейчас попробую еще раз…
Ее взгляд стал отрешенным, обратившись вовнутрь. Некоторое время она молчала, потом с удрученным видом пожала плечами:
— Ничего хорошего. Холод и вынужденная неподвижность делают свое дело. Циркуляция крови ниже колена сильно нарушена. Скорее всего, уже началось обморожение.
— Возможно, помощь уже в пути, — прошептал Эллерт. — Держись, любимая. А пока что…
Он снял свою тунику и закутал больное колено Кассандры, оставшись в нижнем белье и походных бриджах. Она возмущенно запротестовала, но он лишь улыбнулся в ответ:
— Разве ты забыла? Я шесть лет был монахом в Неварсине и спал нагим в еще большие холода.
Старые уроки действительно начали брать свое: как только холод впился в незащищенную плоть Эллерта, он стал автоматически выполнять дыхательные упражнения, согревая тело внутренним теплом.
— Мне в самом деле не холодно, — сказал он. — Можешь убедиться.
Кассандра с изумлением потрогала его руку.
— Правда! Ты горячий, как печка!
— Да. — Он взял ее холодные пальцы и прижал к своему боку. — Вот, погрейся.
— Вот это да! — Донел изумленно покачал головой. — Ты не мог бы научить меня этому фокусу, родич?
— Нет ничего проще. — Согретый волной тепла, Эллерт пришел в благодушное настроение. — Мы учим этому новичков с первых же дней их пребывания в монастыре. Не проходит и нескольких недель, как они начинают возиться в снегу без верхней одежды. Дети, плакавшие от холода на первых порах, бегают по двору, забыв о теплых плащах.
— Это секрет религии христофоро? — с подозрением спросил Допел.
Эллерт покачал головой:
— Нет, всего лишь особенность человеческого сознания. Для ее проявления даже не нужно пользоваться матриксом. Сначала мы говорим ученикам, что холод порождается страхом. Если бы они нуждались в защите от холода, то родились бы покрытые мехом или перьями. Природа защищает кожурой даже фрукты и овощи, но человек, родившийся обнаженным, не нуждается в защите от погоды. Как только ученики начинают верить, что люди носят одежду потому, что хотят этого, ради приличия или для украшения, но не для защиты от непогоды, то самое худшее у них уже позади, и вскоре они могут приспосабливать свое тело к холоду или жаре, не испытывая неудобств. — Он негромко рассмеялся, понимая, что охвачен эйфорией от дополнительного кислорода, перерабатывавшегося в тепло легкими. — Сейчас мне гораздо теплее, чем вчера ночью, когда мы лежали под плащами, тесно прижавшись друг к другу.