Королева четырёх частей света
Шрифт:
— Никто не хочет вас убивать. Исповедуйте приговорённого к смерти.
— Меня — к смерти? — возмутился Буитраго.
Этого муж Эльвиры не ждал.
Слишком быстро. Слишком скоро. Без следствия и суда...
Он отбивался. Лоренсо ударил его в лицо кулаком. Вечернюю тишину разорвал пронзительный женский голос. Голос Эльвиры...
— Хуан, Лоренсо!
На мгновение оба мужчины застыли: их связал между собой этот крик, в последний раз трагически объединивший их имена. Они обменялись взглядом. И лейтенант всё понял. Бог сделал выбор между
Хуан прошептал:
— Да свершится воля Господня...
Она были теперь на поляне возле палисада. Тут же стоял падре Серпа.
— Благоволите удалиться, сеньор Лоренсо, — прошу вас, — сказал священник.
Лоренсо сделал шаг назад.
Когда Буитраго завершил исповедь, раб, ещё недавно принадлежавший Мерино-Манрике, ударом мачете раскроил ему череп от виска до уха. Второй удар обезглавил лейтенанта.
Останки казнённого раб забросал хворостом, а Лоренсо понёс свой трофей — третью голову — в караульную. Ещё две головы, снятые и спрятанные к приходу солдат, опять водрузили на пики у входа в лагерь. Голова Буитраго увенчала ворота.
Лоренсо разглядывал пленников. Взгляд его остановился на том, кто прикончил Малопе. Он спросил аделантадо:
— Кто будет следующим, ваше сиятельство?
Напряжение дошло до предела.
Исабель, как одурманенная, боролась с тошнотой. За её спиной рыдала Марианна. Слёзы девушки текли по лицу почти бесшумно. Остановить их она не могла.
Сальвадор Лопес (тот, кто нанёс последний удар Малопе) и ещё десять связанных солдат вдоль стены тоже плакали. Кое-кто пытался подползти к ногам губернатора, умоляя спасти им жизнь. Мы нс виноваты, стонали они. Мы ничего не знали... Мы только выполняли приказ...
Менданью их объяснения не трогали. Как каменный, даже не слушая, аделантадо, весь сжавшись, сидел на стуле. Живодёры!
Исабель поняла: сейчас он их всех осудит.
— Помилуйте их! — порывисто взмолилась она. Обращалась она только к мужу. — Помилуйте! Пусть принесут вам присягу. Пусть поклянутся на Святом Кресте хранить верность и повиноваться вам. Вам эти люди нужны... — Она говорила очень быстро: — Помилуйте их!
Менданья, пьяный от скорби и ярости, обернулся к ней.
— Как же я отомщу за Малопе, если не отниму жизнь у его палачей? — громогласно воскликнул он.
Она знала, как страшен бывает Альваро в гневе. Знала, что он может быть и безжалостен. И попыталась урезонить его:
— Если бы им не отдали приказа, они бы его не убили. За эту смерть несут ответственность полковник с лейтенантом Буитраго — и они получили кару. Нынче же вечером, завтра у нас начнётся война с индейцами. А нас не так много, чтобы обороняться.
Менданья с болью поглядел на неё.
— Как я смогу почтить память моего друга, как покажу его близким, сколь безмерна моя скорбь, если не накажу убийц?
— Индейцы знали Буитраго. Видели, как он увёл Малопе в лес. Покажите им доказательство вашего гнева. Отправьте им голову. Они поймут, что вы, лишив Буитраго жизни, отомстили за смерть
Альваро глубоко вздохнул. Он был в полном отчаянии. Это было уже выше его сил. Если он убьёт Сальвадора Лопеса, придётся казнить и десятерых остальных.
— Заковать их в кандалы. Приговор я вынесу завтра.
Менданья с трудом поднялся. Он собирался вместе со свитой, с женой и с пленниками отправиться обратно на «капитану».
После убийства Томаса Ампуэро Кирос вернулся на борт. Но он даже не собирался выходить на палубу для встречи своего генерал-капитана. Теперь Альваро де Менданья для него был убийцей. И он, и его жена, и его шурья, все его присные — самые страшные преступники, каких только носила земля.
Кирос затворился в своей каюте и оплакивал друга.
А Эльвира, затворившись в хижине, оплакивала мужа.
Проходя под пиками, Исабель подумала, что там могла бы торчать и её голова, и Альваро, и её братьев. Она возблагодарила Богородицу, заступившуюся за неё в раю...
Но последний удар в этот ужасный день нанёс человек, от которого она никак этого не ожидала: служанка Инес.
Увидев аделантадо внизу у наружного трапа с такими раздувшимися конечностями, что он даже не мог поднять руки, чтобы взойти на борт, Инес мрачно пояснила: сегодня умер не Малопе.
И действительно: чтобы внести дона Альваро на палубу, понадобились четыре человека.
Инес помогла хозяйке разрезать мужу сапоги и уложить на койку.
Суетясь до невозможности, что было на неё совсем не похоже, Инес продолжала бормотать: нет, застрелили не вождя Малопе! Хотите убедиться, донья Исабель? Аделантадо жалуется на боль в сердце. В сердце! В том самом месте, куда выстрелили в Малопе из аркебузы! А ещё у аделантадо болит голова. То самое место, куда рубанули Малопе!
— Прекрати каркать, колдунья! — велела ей Исабель.
Но Инес не умолкала.
Вместе со всеми она видела, как два вождя обменялись именами. Менданья с Малопе стали друзьями на жизнь и на смерть.
Но она видела и другой смысл этого обмена, непонятный для испанцев: меняясь именами с Менданьей, Малопе защищался от коварства, жертвой которого пал сегодня. Теперь он мстил.
Исабель не желала её слушать. Партия губернатора победила. Бунт подавлен. Больше она знать ничего не желала.
— Замолчи!
И всё же она чувствовала, что Инес права. Платой за этот день была утрата не только незаменимого союзника, но и ещё двух человек, в смерти которых Кирос и Эльвира будут считать виновными её с братьями.
А кроме того, она слышала с берега жалобные кличи индейцев, оплакивавших убийство старого вождя. Они доносились до самой зари. А потом превратились в воинственные.
И ведь индейцы-то знали, что человек, убитый в лесу, — не Малопе, а Менданья!
Инес была права. Манрике и его люди убили душу Менданьи.