Королева для нищего
Шрифт:
— Ты говоришь, как будто это в порядке вещей.
— Седина в бороду, бес в ребро, как говорится. Артем не первый и не последний. Никто не застрахован от подобного, просто у кого-то хватает смелости, как у него, например, а у кого-то нет.
— Звучит слишком цинично.
— Самое главное реалистично.
— Тогда почему он ведет себя как бездушная скотина? — Вера искренне возмутилась, поднимая голову и ища в глазах мужчины ответ.
— Я погорячился, когда сказал, что ты взрослая девочка, — Сахнов иронично хмыкнул, продолжая двигаться с Верой в медленном
— Все вы мужики одинаковые. Нет, чтобы поговорить, сразу обижаете, — Клинкова показательно надула губы, но их плотного кольца мужских рук не вырвалась.
— Да ладно, Рыжая, просто даю тебе совет на будущее: под дурочку надо косить, когда просишь бабки у мужика на новые чулки, все остальные случаи не сыграют тебе на руку.
— Меня так только Артем называет вообще-то…
— Ну, теперь не только, считай, что теперь это твой позывной, рядовой Клинкова, — мужчина улыбнулся и, щелкнув девушку по кончику носа, разорвал объятия, возвращаясь к своему столику.
— Дамы и господа, мы продолжаем наш поздравительный вечер очередной песней, похлопаем Эльзе, — слова Дениса заставили подняться ее на сцену и с тяжелым вздохом опереться на стойку.
— Денис, как договаривались, — Клинкова устало откинула хвост за спину, мысленно настраиваясь на следующую песню.
— Сейчас? — он удивленно дернулся, что очки сползли на кончик носа. Девушка кивнула и облизала сухие губы.
— Сегодня здесь очень много пар, — вдруг обратилась Вера со сцены, тяжело вздыхая, — И смею предположить — влюбленных пар, — кто-то в зале пьяно хрюкнул от смеха, — Любовь это невероятное чувство и если вы любите по-настоящему, боритесь за нее, вопреки всему.
Снова заиграла музыка, в то время пока Вера уговаривала себя, что сделает это, а дальше — будь что будет.
Он все поймет.
— Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого, что лес — моя колыбель, и могила — лес. Оттого, что я на земле стою лишь одной ногой, Оттого, что я о тебе спою, как никто другой.
Голос снова задрожал, как и руки, потому что неожиданно много народу вдруг обратили внимание на нее, и казалось, прислушивались к каждому слову. Весь столик, за которым он сидел, смотрел на нее.
А ведь каждое слово было для единственного человека в этом ресторане, который упрямо сжал губы, трогая пальцами подбородок.
— Я тебя отвоюю, у всех других, у той одной. Ты не будешь ничей жених, я ничьей женой. И в последнем споре возьму тебя — замолчи, У того, с которым Яков стоял в ночи.
Вера позволила себе непростительную наглость, смотреть на Исаева в упор, не замечая остальных, пока к ней рос неподдельный интерес присутствующих. Вера больше не замечала, как красноречиво прожигал ее взглядом Андрей, в миг, оторвавшийся от Софы, она не заметила, как округлились глаза Мишки, не заметила, с каким тяжелым вздохом Ваня откинулся на своем стуле, не заметила, даже как Женя смотрела на Артема, пока он сам смотрел на Веру.
— Я тебя отвоюю у
Все эти слова жгли ее насквозь, оставляли после себя какое-то успокоение, потому что все-таки решилась, в это же время вселяли страх. Ужас.
Ужас оттого, какой властью, она наделяла эти слова. Это как склонить в голову в молчаливом признании своего Творца. Встать перед ним на колени.
— Я тебя отвоюю, у всех других, у той одной. Ты не будешь ничей жених, я ничьей женой. И в последнем споре возьму тебя — замолчи, У того, с которым Яков стоял в ночи.
И эти чувства, которые переполняли ее, она просто не знала, куда деться. Хотелось плакать и смеяться одновременно. Потому что он не сводил с нее пытливого взгляда, заставляя жену замолчать одним взмахом рукой. Вера видела, как он заиграл желваками, а она не унималась, пела, как молитву.
И смотрела. А как иначе?
— Но пока тебе не скрещу на груди персты, О, проклятье — у тебя остаешься ты.
Гости под градусом, казалось, не замечали развивающейся драмы на глазах, продолжали чокаться, нацеловывать Исаеву в обе щеки, оставляя следы помады и танцевать. Ведь пьяным бабам только дай повод прижаться к желанному мужику. А очередной медленный танец, чем не повод?
— Но пока тебе не скрещу на груди персты, О, проклятье — у тебя остаешься ты.
Вера позволила себе единственную слезинку, пытаясь смахнуть ее как можно незаметнее, но все равно упрямо удерживала контакт с Артемом.
— Но пока тебе не скрещу на груди персты, О, проклятье — у тебя остаешься ты.
Какая-то из тех холеных сук, кажется, сбросила свою напыщенную маску и с абсолютным отчаянием в глазах стояла перед сценой, смотря на Веру. И плакала. Кажется, по-настоящему. И подпевала, каждое слово, даже будучи не очень трезвой.
Вера первая отвернулась, поблагодарила и поспешила уйти со сцены, пока ноги еще держали.
— Куда?… — зашипел Денис, но Вера уже не слышала. Неслась как сумасшедшая на второй этаж, в гримерку, — Продолжаем веселиться, дамы и господа. Немного лиричное отступление, было, предлагаю танцы поэнергичнее.
Вера, рыдая, воровалась в гримерку, падая на диван. Это оказалось гораздо труднее, чем она думала.
— Какого хуя ты творишь, идиотка? — Исаев влетел за ней следом, как ураган, почти рыча от злости, хлопая дверью.
— Артем, я…
— Заткнись, — он грубо оборвал ее, замахиваясь, но вовремя останавливая себя, — Сколько блять раз говорил себе, не связываться с тобой. Нет, сука, все одно…
— Пожалуйста, Артем, выслушай меня…
— Ну, че тебе не хватало? — мужчина тяжело дышал, продолжая заламывать пальцы, — Ну нахуя ты полезла, дура? Мало тебе бабла давал? Ну почему же вы бабы, головой своей не думаете? Ты, блять, своей выходкой переплюнула всех, кого я знал.
— Артем, — Вера сползла с дивана, хватая его за руку, но он брезгливо выдернул свою руку, толкая Веру опять на диван.