Королева эльфов. Зловещее пророчество
Шрифт:
По приказу Эмерелль лутин принял вид маленького мальчика. Выглядел он красиво, с безупречно коричневой кожей и лисьими глазками. Лицо обрамляли черные вьющиеся волосы. На нем была лазурного цвета туника. Точно так же, как и на Фальрахе. На груди эльфа скрещивались две перевязи.
Украшены они были примитивными амулетами. Один из мечей предназначался королеве, если возникнет необходимость сражаться.
Почти неделю кружили они меж Эгильских островов. Звезда альвов, через которую они прошли,
Целую неделю королева пыталась выведать у Фальраха, что у него было с Найлин. Прямо об этом она не заговаривала.
А ему нравилось… просто не понимать ее. Неправильно истолковывать все метафоры и намеки.
Даже Никодемус понял, о чем идет речь!
Но Фальрах молчал. Наверняка он всего лишь танцевал с эльфийкой. Он повторял это Эмерелль уже сотню раз. Но королева знала его слишком хорошо и не поверила. Она знала, что это глупо. Она не поверила бы ему, даже если бы он сказал, что ничего не было.
Фальрах стоял, прислонившись к мачте, и наблюдал за воинами в бухте. На скалах несли стражу лучники. Эльфийский рыцарь потянулся к висевшим за спиной мечам, удостоверился, что клинки легко выскользнут из смазанных маслом ножен. Он был хорош в тунике. На ногах у него были алые сандалии. Под широкой плетеной кожаной повязкой эльф скрывал свои уши. Эмерелль хорошо понимала, что таится за спокойствием Фальраха. Он был готов убивать.
О ней он совершенно забыл. Все его органы чувств были напряжены до предела.
Какая жалость, что флот пиратского принца Тигранеса с Цеолы отыскал себе убежище именно здесь. Эмерелль дважды бросала якорь в маленьких рыбацких деревушках, поэтому знала, кому принадлежит корабль с алыми парусами. Тигранес был героем, ведшим неравный бой с Искендрией. На протяжении нескольких лет ему постоянно удавалось уходить от превосходящего по численности и силе флота жрецов-князей.
А несколько дней назад было морское сражение. Интересно, князь-пират тоже пришел сюда спросить совета у оракула?
— Заходить в эту бухту неразумно, — произнес Фальрах, не отводя взгляда от лучников на скалах. — Нужно плыть дальше и вернуться через пару дней. Они наверняка не останутся надолго.
— И я так считаю, — поддержал эльфа Никодемус. — Это всего лишь горстка головорезов.
— Рыбаки называют их борцами за свободу, — спокойно ответила Эмерелль.
Фальрах обернулся к королеве. Впервые за несколько часов он посмотрел на нее.
— Будем сражаться или сдаваться?
— Подождем. Ты ведь не думаешь, что дети человеческие могут быть опасны для нас?
— Их много, — ответил эльф. — И, похоже, они в отчаянии.
Было
— Мне нужно к Самур! Время не терпит.
По лицу собеседника эльфийка видела, что тот не верит ей.
— Если я тебя правильно понял, прошли века с тех пор, как ты в последний раз видела газалу. Почему же теперь для тебя счет пошел на часы?
— Потому что не знаю, преследуют ли нас другие ши-хандан.
Они могут отыскать нас даже в мире людей. Призрачный пес несколько лет назад обнаружил меня в Фирнстайне во Фьордландии. Я не хочу, чтобы дети человеческие снова оказались втянуты в борьбу за власть в Альвенмарке.
Однако все сказанное было ложью. Фальрах прав. Выждать было бы разумно, но у нее лопнуло терпение. Она хотела получить Олловейна. Или уверенность в том, что он потерян навеки.
— Ты думаешь, что за нами охотятся и другие призрачные собаки! — в ужасе воскликнул Никодемус. — Ты должна была сказать об этом раньше!
— Мне казалось, ты был очень несчастен на своем островке.
— Лучше я буду несчастным, чем мертвым, — возмутился рыжий кобольд.
— Тогда помолчи! Не забывай, что ты послушный ребенок, а не наглый лутин. И следи за тем, чтобы не потерять свой облик. У тебя на ладошках уже отросла лисья шерсть! — Эмерелль направила лодку к отвесной скале, торчавшей на входе в бухту.
Лутин выругался.
— Когда мне страшно, я не могу сосредоточиться на заклинаниях.
— Тогда я посоветую тебе не бояться.
Эмерелль была несправедлива и знала это. Просто настроение было такое. Она то и дело украдкой поглядывала на Фальраха. Он снова повернулся к ней спиной и принялся наблюдать за детьми человеческими. Несколько дней, проведенных при дворе Элеборна, изменили эльфа. Он не такой, как раньше. Гордый. Мужчина, которого не удержать, если не сражаться за него каждый день. Она должна быть равнодушна к нему!
Далеко в море врезался каменный пирс. Вокруг него болталось несколько маленьких лодок. Над бухтой стояла давящая жара. Пахло кровью, мертвыми раковинами и гниющими снастями.
Эмерелль отыскала свободное место. Мягко направила лодку к стене, и Никодемус привязал ее к ржавому железному кольцу. Первым на причале оказался Фальрах. Протянул королеве руку. Выглядел он по-настоящему здорово. У него было лицо Олловейна, но впечатление он производил несколько иное. Появилась черточка лихости, которой никогда не было у прямолинейного первого рыцаря.
Фальрах низко наклонился и помог выбраться на пирс Никодемусу.
На камнях Эмерелль заметила большие пятна крови. Раненых, которых приносили с кораблей, клали на простыни и так, завернутых, уносили к скалам, туда, где отбрасывали остроконечную тень тенты.