Королева эльфов. Зловещее пророчество
Шрифт:
— Эй, ты! — Женщина-лошадь указала на хольда. — Ведите баржу к южному берегу!
— Я не знаю, как это делается. Я всего лишь писарь. Я не умею править судном. — Конечно, это было ложью. До сих пор Повелитель Вод управлял только небольшими лодками, но думал, что у него получилось бы.
Кентавресса посмотрела на других кобольдов. Все они поднялись и стояли перед воинами-полуконями с униженно опущенными головами.
— А как насчет вас? Кто-нибудь умеет управлять баржей?
— Вы убили капитана, — сказал Андеран.
— А вы скоро убьете мое терпение! Не нужно рассказывать, что на борту
Хольд не знал, что и думать. Лицо кентаврессы было отмечено грубоватой красотой. Холодное ли у нее сердце? Что она предпримет дальше? Гордон мертв, хотя целился всего лишь в темный берег.
— Мы не можем сняться с якоря в темноте, — пояснил хольд. — Слишком много мелей. Баржа застрянет в сотне шагов от берега.
Кентавресса склонилась к нему. Она действительно была красива, несмотря на то что в уголках губ и вокруг глаз уже появились первые морщинки.
— Разве ты только что не говорил, что не можешь управлять этой лодкой?
— Ночью не могу, госпожа. Никто на борту не сможет. Даже мертвый корабельщик не отважился бы на такое.
— Бойкий у тебя язык, писарь. Ну да ладно. Мы не спешим. — И она прокричала кентаврам что-то на языке, которого Андеран не понял. — Значит, будем ждать рассвета.
То была долгая ночь. На борт поднялись еще два воинакентавра. Они согнали команду на корму. Теперь, когда кобольды не боялись быть обнаруженными, можно было наконец разжечь небольшой костерок в железной жаровне. Матросы и хольд собрались у огня. Никто не осмеливался говорить о том, что принесет новый день.
Кентавры были разговорчивее. Болтали на своем языке.
Похоже, кентаврессу любили. Она шутила со своими товарищами. Манера общения была довольно свободная, но дистанция сохранялась. Перевязь кентаврессы была украшена роскошной бирюзой. На белой кобылке была кожаная безрукавка, подбитая мехом. Спереди на жилете были вышиты два ламассу. Она была богата. Чем дольше рассматривал ее Андеран, тем больше убеждался в том, что уже слыхал о ней.
Кентавресса с белокурыми волосами. Княгиня. Должно быть, это Крита, супруга Нестеуса, предводителя восстания в Землях Ветров, изгнанника, за которого назначил награду собственный отец. Истории о Нестеусе и Крите проникли даже в Вахан Калид. В этих историях кентавресса выступала благородной, самоотверженной воительницей. Оставалось надеяться, что в песнях бардов и сказителей есть зерно истины.
Незадолго до рассвета ветер посвежел. Теперь он дул с севера. И ощущение было в точности такое, как описывал капитан. Порывы действительно резали плоть словно ножом.
С ветром пришел снег. То были крохотные хрупкие хлопья, таявшие от малейшего прикосновения к влажной палубе.
Команда выполняла приказы княгини. Они подняли якоря и повели баржу к берегу. Там ожидали другие воины-кентавры. Они привели с собой вьючных лошадей. Все было организовано наилучшим образом.
Прошло немногим более часа, прежде чем баржа была разгружена. Пятьдесят тысяч стрел в распоряжении кентавров!
Скольких жизней стоит этот потерянный груз?
Пока сгружали корзины, хольд наблюдал за эльфийкой, которая затесалась среди кентавров. Стройная фигура. Развевающееся платье. Лицо раскрашено бандагом. Андерану удалось
Когда с баржи была сгружена последняя стрела, кентавресса принесла большой мешок, полный сушеного буйволиного мяса.
— Это вам на обратный путь. И, если позволите, дам вам совет: продайте баржу и больше никогда не поднимайтесь по Мике. Другие вожди кентавров хуже относятся к кобольдам, которые везут стрелы нашим врагам.
И, не дожидаясь ответа, княгиня помчалась прочь.
Гребцы поспешили вернуться на баржу, но Андеран взял себе часть провианта и остался на берегу. Ему нужно было попасть в Фейланвик. Он должен был узнать, куда везли стрелы. Подозрение у него было… Но нужна была уверенность.
Снег лежал на берегу. Повелитель Вод затянул узелок потуже и отправился на запад.
Испытавшие касание будущего
Никодемусу было страшно. Люди здесь ждали смерти. Они были упрямы и безнадежны. Они могли бы убежать, по крайней мере некоторые, но не делали этого. Он не совсем вник в суть разговора с раненым предводителем, но вот что понял: пират не хотел бежать и бросать своих раненых на милость врагов. Это безумие! Многие могли бы спастись. А теперь они все умрут. Безумно, но впечатляет. Парень был разбойником и одновременно героем. Чем дольше лутин путешествовал, тем непонятнее казалась жизнь. Вот был Мадра, тролль, который относился к рыжему хорошо. И полулис спас жизнь Эмерелль, несмотря на то что был послан выследить ее, а затем привести к ней наемных убийц. Допустим, если говорить точнее, он спас и себя, когда открыл врата посреди тропы альвов… Но жизнь — какая-то очень запутанная штука.
Фальрах кривился и мрачнел. Неужели сердится из-за того, что в жертву бессмысленной борьбе приносят целый флот?
Понять остроухого не так-то просто.
Они вернулись к причалу. Целительница, слуга и ребенок шагали по лестнице с неровными ступеньками, выбитыми в скалах. Повсюду стояли невысокие каменные стелы, вокруг которых были повязаны пестрые тряпки. Скалы вдоль дороги были покрыты рисунками, либо созданными с помощью красок либо высеченными в камне. Изображения кораблей и воинов, животных, причудливых узоров и чудовищ, которых не существовало в Альвенмарке. Похоже, некоторым посетителям оракула приходилось долго ждать, пока их примут.
Раненые лежали даже возле лестницы. Но их было не так много, как внизу у причала. Обернувшись и посмотрев на бухту, Никодемус удивился, насколько высоко взобрался.
В дымке на горизонте, похоже, что-то двигалось. Или он просто придумал это? Лутин на миг остановился. Разглядеть чтолибо было невозможно. Но у полулиса было такое чувство, будто что-то там движется. Что-то огромное, заполняющее собой весь горизонт.
Никодемус подтянулся на следующую ступеньку. Какое мучение! Несмотря на то что он принял вид человеческого ребенка, он по-прежнему оставался маленьким. Настолько маленьким, что некоторые воины недоверчиво смотрели на него: ведь такие крохи не умеют говорить и ходить. Большинству людей он не доставал даже до колена. Похоже, человеческие дети вырастают повыше, когда начинают ходить.