Королева эльфов. Зловещее пророчество
Шрифт:
Синяя звезда
Эмерелль проснулась и вдруг ощутила что-то тяжелое на груди. Эльфийка судорожно хватала ртом воздух. Почувствовала, как расширяются легкие. Однако дышать легче не становилось. Королева чувствовала слабость, кружилась голова. Рядом горел небольшой костер. Дым бледно-серой струйкой уходил в небо. Стояло полное безветрие. По небу тянулись темные облака. Иногда сквозь них проглядывал бледный солнечный диск.
Несмотря на то что эльфийка лежала близко к огню, ей все еще было холодно.
На вершине. Неподалеку возвышается деревянное строение, отдаленно напоминающее разбитый остов корабля.
Между скалами было мало снега. У костра сверкало разбитое стекло. Нормирга поднялась. Это стоило остатка сил.
Она дышала часто, словно собака после безумной охоты. Эмерелль попыталась собрать свою волшебную силу, но не смогла сосредоточиться.
Появился Мелвин. Он казался каким-то затравленным. Бегающий взгляд. Присев рядом с эльфийкой, он удостоверился в том, что за спиной у него надежная скала.
— Нам нужно уходить, — прошептал он ей.
— Альвы… Они здесь? Мне нужно…
— Я их не видел…
В голосе полуэльфа слышалась нерешительность и интонации, придававшие словам пугающий смысл. Бледный солнечный диск стоял низко над горизонтом. Слишком низко! Солнце ведь только что было почти в зените!
— Что такое?
— Здесь все… — Мауравани пытался подыскать подходящее слово. — Такое… чужое. Я никого не нашел, но постоянно чувствую, что за мной наблюдают. И ты только посмотри на небо!
Сейчас ночь! Время бежит быстрее. Или наша жизнь утекает быстрее… И ты так ослабла. Совсем без сил. Тебе не может помочь даже камень альвов. Давай уйдем, как только солнце снова покажется на небе. Нужно бежать, пока есть возможность!
— Я должна найти его…
— Ты не понимаешь. Тут, наверху, наши желания ничего не значат. Ты здесь как снежинка в буране. Наш путь определяют уже не наши решения. Ничего из того, что мы считаем само собой разумеющимся, не действует. Посмотри на небо! Звезды движутся быстрее, чем обычно. Когда бродишь между скалами, возникает такое чувство, что до определенных объектов на вершине не дойти. Идешь к ним — и вдруг оказываешься в другом месте. Оглядываешься, а точка, куда ты собирался, вдруг обнаруживается за другим объектом, а ты мимо такого не проходил!
Каждое его слово укрепляло Эмерелль в убеждении, что альвы здесь.
— Это корабль?
Мелвин придвинулся немного ближе.
— Нет, — прошептал он. — Я тоже так думал, хотя корабль на вершине горы — странная штука. Но это нечто иное…
У него слишком много мачт. Это первое, что мне бросилось в глаза. — Теперь в голосе полуэльфа звучало нечто среднее между отчаянием и ужасом. — Слишком много мачт! Они не только на палубе. Должно быть, они находились и по бортам, были мачты даже внизу, под килем. А в корпусе, похоже, были большие полусферы из стекла.
Эмерелль
Корабль Певца. У него были синие паруса. Его корабль плавал по воздуху. Яркие стеклянные купола сверкали на солнце, когда он скользил по небу. Ребенком ей хотелось оказаться на борту этого судна, когда он несся по небу с драконьим эскортом.
Несколько раз ей довелось видеть альвов издалека. Они были такими неприступными. Не разговаривали со своими детьми. Считалось, что им достаточно разок посмотреть на кого-нибудь — и тот сразу понимал, чего они хотят. То было понимание без слов, которые искажают мысли, поскольку являются несовершенным средством для их выражения.
Альвы не называли своих имен. Эмерелль знала сказки, в которых говорилось, что тот, кто узнает истинное имя альва, получит над ним власть. Прозвища для альвов были выдуманы их детьми. Так же как и имя корабля, «Синяя звезда». Или имя того альва, который путешествовал на нем по небу. Певец.
— Ты можешь понести меня, Мелвин?
Мауравани в отчаянии поглядел на нее.
— Да, — наконец сказал он. — Но здесь ничего нет.
— Разбуди меня, когда взойдет солнце. — И она закрыла глаза.
Вскоре эльфийка оказалась в плену странного сна. Там был ребенок. Он тянул к ней руки.
— Эмерелль!
Она неохотно заморгала. Было светло. Костер погас. Над эльфийкой возвышался Мелвин. Солнце снова было высоко.
А ощущение было, будто она только что уснула.
Мауравани поднял ее на руки, словно ребенка.
— Ты спала беспокойно.
Нормирга огляделась. Все представлялось ей с необычайной ясностью. Небо было безоблачным, вершина горы купалась в золотистом свете.
Мелвин понес Эмерелль по широкой дуге вокруг сломанной мачты. Между скалами лежал тонкий шелковый швартовочный канат. В смятой парусине виднелись гнезда.
Эльфы обошли скалу, упиравшуюся в небо, как крепкий каменный шип. Теперь корпус корабля был виден лучше: причудливые золотые линии, резьба.
Под ногами Мелвина трещало разбитое стекло. Судно было разломано почти по всей длине, словно на полной скорости налетело на риф, а затем его швырнуло на вершину.
Говорили, что Певец — самый старший из альвов. Предводитель. Эмерелль вспомнились слова оракула, вытатуированные Самур на ее коже. «На Голове Альва спит альвов глава».
Фальрах назвал это бредом оракула. Но, может быть, нужно понимать эти слова буквально? Может быть, Певец спит в своем разбитом корабле?
— Ты чувствуешь? — снова зашептал Мелвин.
— Что?
— Кто-то наблюдает за нами.
— Откуда?
— Тихо, — зашипел мауравани. — Точно сказать не могу.
Но он здесь. Я ясно ощущаю.
Эмерелль огляделась. Никого не было видно. И она не чувствовала ничего. Мелвина мучил страх. Или он все же прав?