Королева фей (фрагмент)

Спенсер Эдмунд

Тяжёлые просились гроздья в рот,

Изысканные предлагая вина,

А у плодов окраска не едина;

Цвет гиацинта виден там и тут,

А кое-где сладчайший смех рубина;

Все манят, все прельщают, все влекут;

И несозревший плод хорош, как изумруд.

55 Так были разукрашены ворота,

Что гроздья золотились напоказ,

Но то была всего лишь позолота

Искусственная, чтобы тешить глаз

И соблазнять обилием прикрас,

А

у ворот сидела чаровница,

Неопытных прельщавшая не раз;

Не то привратница, не то блудница,

Одета пышно, но неряшливо, срамница.

56 Не повредив заёмной красоты,

Сок в золотую чашу выжимала,

Окрашивая нежные персты,

А тот, кто пил из этого фиала,

Не ведал, что она его поймала;

Так, предложив душистого вина,

Она гостей любезно принимала,

Беспечного просила пить до дна,

Хоть чаша левою рукой поднесена.

57 Но чашу рыцарь сокрушил с размаху,

Предательскую жажду победив;

Он присовокупил осколки к праху,

Чувств роковым питьём не усладив;

Был гнев его при этом справедлив,

Так правота неправде отомстила,

Привратницу Чрезмерность рассердив,

Которая героя не простила,

Но всё-таки его покорно пропустила.

58 Ему открылся преизящный рай,

Где прелести друг другом любовались,

Обилием чаруя невзначай;

Куртины там картинно красовались,

Цветы перед глазами рисовались,

Хрустальную овеивая гладь,

Над водами деревья целовались,

Гостей в жару готовы прохлаждать;

Везде искусство, но искусства не видать.

59 Искусству там природа подражала,

Уродство маскируя красотой;

Природе же искусство возражало

Своею прихотливою мечтой;

Художество враждует с простотой,

Но в нескончаемом соревнованье,

Над грубой торжествуя нищетой,

Дополнив дарованьем дарованье,

Разнообразное творят очарованье.

60 Был в самом сердце сада водомёт

Всех водомётов краше и богаче:

Брызг трепетных блистательный полёт

В лучистом смехе, в серебристом плаче;

Играли, вечной радуясь удаче,

Там изваянья отроков нагих;

Один резвился так, другой иначе;

Одни летали, глядя на других,

Купавшихся, пока вода лобзает их.

61 Плющ там прельщал своею цепкой лаской,

Который был из золота отлит,

Но щеголял естественной окраской,

Как настоящий, как живой на вид;

Печален плющ, однако веселит

Он сердце, млея в росах серебристых,

Как

будто утешение сулит

Его слеза в потоке вод струистых;

Оплакивает пылких плющ и норовистых.

62 Для ручейков бесчисленных исток -

Тот водомёт, обильный и пригожий;

Его бассейн достаточно широк,

На маленькое озеро похожий;

Поверхность в лёгких бликах чуткой дрожи

Являла образ яшмового дна

(Недаром яшму ценят и вельможи);

И водомёт, казалось, дотемна

Плыл в море, где ему сопутствует волна.

63 Там лавры над водой стояли строем,

И молча горделивые листы

Боролись, как могли, с полдневным зноем,

Струившимся с небесной высоты;

Не чувствуя под лавром духоты

Замешкался Гюйон, а две девицы

Нисколько не стыдились наготы;

Купались беззаботно озорницы;

Распущенности нет предела и границы.

64 Весёлая шла рядом кутерьма;

Одна другую в воду погружала,

Потом ныряла радостно сама,

Прохладной влагой члены ублажала,

На что вода ничуть не возражала,

Красавицу лаская напоказ,

И всю её нескромно обнажала,

Готовую для сладостных проказ

И ненаглядную для ненасытных глаз.

65 Юнец-рассвет при виде этой сцены

Забыл бы в небе сумрачном сверкнуть,

Как будто бы, рождённая из пены,

Киприда над водой подъемлет грудь.

Как на золотоволосых не взглянуть?

Так рыцаря заставили красотки

Забыть, что продолжать бы надо путь;

И он в восторге от своей находки

Готов разнежиться от чувственной щекотки.

66 Сообразив, что вся она видна,

Уразумев, что слишком осрамилась,

Скорее в воду спряталась одна,

Другая же, напротив, распрямилась,

Как будто бы сама к нему стремилась,

И, выставив лилейные соски,

По рыцарю приезжему томилась,

А плотские прельщали тайники

Воде насмешливой и тени вопреки.

67 Тогда другая выпрямилась тоже,

Как будто бы откликнулась на зов,

И волосы, скользнув по белой коже,

Образовали золотой покров,

Скрыть златом кость слоновую готов,

Он пламенел, как ясное, дневное

Светило средь прельстительных даров;

Одно лицо сияло неземное,

Среди волос и волн таилось остальное.

68 Красавица смеялась, покраснев,

И украшался смех невольной краской,

А гость глядел на обнажённых дев