Королева нефритов
Шрифт:
Данный пассаж заключает в себе интригующую загадку. Может быть, слово „читать“ следует перевести буквально?
Заслуживает дальнейшего изучения».
— Это еще что такое? — оторвавшись от моих записей, спросила мама.
Я бросила взгляд на страницу.
— А! Я подумывала о том, чтобы перевести эту работу для своего издательства. Тут была проблема с переводом.
— Сдаюсь! — рассмеялась она. — Тебе надо лечиться.
—
— Пожалуй, я так и не смогу вытащить тебя из этого магазина.
— Мам!
— Лола! — Она устремила на меня свой сверкающий взгляд. — В твоем возрасте я убегала от тигров и попадала под обвалы. В твоем возрасте я жила настоящей жизнью. А ты под приключениями понимаешь чтение этимологического словаря!
— Ну да, а разве это не интересно? — отмахнулась я. — Так что ты об этом думаешь?
— Ну…
Хуана подперла подбородок рукой и несколько раз перечитала мои замечания.
— Ну и?.. — не унималась я.
— Да, да — ты права, — не глядя на меня, согласилась мама. — Действительно неясно, что имелось в виду.
После этого она вновь стала изучать этот пассаж — причем с таким вниманием, что, казалось, напрочь позабыла о моем присутствии. Вытащив из кармана карандаш, подчеркнула фрагмент текста, а затем начала напевать. Прошло несколько секунд, прежде чем я узнала тот грустный мотив, который она насвистывала в молодые годы, когда была чересчур увлечена какой-то работой. Уже много лет я не слышала, чтобы ма напевала.
— Так что ты думаешь? — снова спросила я. — Почему хмуришься?
Она покачала головой:
— Извини, Чудовище. Никак не могу сосредоточиться. — Протянула мне книгу. — Все мысли заняты предстоящей поездкой. — Она посмотрела на часы. — Видишь ли, у таксиста включен счетчик. И потом, я боюсь опоздать на самолет.
— Дело не в этом, — сказала я. Мама явно нервничала. — Тут что-то не так.
— Не глупи — все в порядке.
— Точно? Еще недавно ты упорно работала над статьей, а теперь вдруг срываешься и уезжаешь.
Она наморщила нос:
— С чего ты взяла, что я писала статью?
— Ты закрылась у себя в кабинете, обложившись картами, схемами и какими-то бумагами. И потом… я давно такой тебя не видела. — Я откашлялась. — Вчера вечером мы говорили по телефону с папой. Мы оба не можем понять, почему ты уезжаешь.
— Сейчас ты очень похожа на чересчур заботливую мать. Это ведь моя работа. И потом, я все тебе уже объяснила. Просто хочу отдохнуть.
— Но до сих пор ты никогда не брала отпуск.
— Разве? Ну, может, и так. Тем более я его заслужила — я ведь как будто сделала свою часть работы.
—
— Ну, тысячу лет назад я и вправду перевела несколько бессмысленных надписей. Ерунда какая!
Мы говорили о самом поразительном, хотя и до сих пор недооцененном достижении, но даже воспоминание об этом триумфе не могло сейчас поднять ей настроение.
Мама поджала губы:
— Слушай, ну что ты беспокоишься? Я ведь только собираюсь немного погостить у твоего отца. Мануэлю это явно должно понравиться. А потом ради забавы несколько недель поброжу по старым маршрутам де ла Куэвы. Погуляю среди обезьян, а университетскими делами пусть пока займется младшее поколение.
— Ты же терпеть не можешь младшее поколение.
Она легонько боднула меня головой.
— Это точно. Разумеется, о присутствующих не говорю.
— Разумеется.
— Хотя после некоторого раздумья я готова признать, что этот Гомара…
— Эрик…
— Ну да. Что этот отвратительный бабник все же проделал в данной области некоторую работу, — она вновь указала на «Легенду», — которая может иметь отношение к твоим размышлениям над тем пассажем. Он тут кое-что нацарапал одневниках Гумбольдта — в них упоминаются лабиринты де ла Куэвы. В любом случае тебе стоит поискать это сочинение немца. «Путешествие в равноденственные области Нового Света» — так оно называется.
— «Путешествие»? — переспросила я, записывая на клочке бумаги название книги.
— Да. Он был в Гватемале в 1800-х годах, разыскивая королевский нефрит индейцев майя. Бедняга повторил маршрут де ла Куэвы — причем с очень похожими результатами. В университете есть хорошее издание его книги. Тебе стоит взглянуть, мне хотелось бы услышать твое мнение о ней. — Мама помолчала. — А твое наблюдение — ну, насчет записи, сделанной де ла Куэвой… я бы сказала, что оно совсем даже неплохое. Знаешь, ты очень умная девочка.
— Да неужели?
Мама похлопала меня по щеке, и я почувствовала, что она все больше и больше ощетинивается, словно еж, — так бывает всякий раз перед тем, как нам предстоит расстаться.
— Ну, не зазнавайся. И потом — может, ты все-таки кончишь копировать?
Завершив работу, я отдала ей пачку бумаг. Присев на корточки, мама тут же засунула ее в свою дорожную сумку, где уже лежали книги, кое-что из одежды и один из ее традиционных оранжево-розовых дневников.
Я взяла его в руки, но мама, не поднимаясь и не отрывая взгляда от сумки, ловко вырвала у меня дневник.