Королева отступает последней
Шрифт:
Разозлившись на себя за запретные мысли, которые явно были лишними в голове молодой чаровницы, на миг зажмурилась, возвращая себе стойкость духа, после чего вкрадчиво поинтересовалась:
— Вот так?
— Что вот так? — фальшиво удивился генерал.
Хоть выражение лица и было серьёзным, но я точно знала — издевается. Змей он искуситель, а не преподаватель!
— На вас же нет... Не хватает одежды! — щёки ещё больше заалели.
— Раньше тебя это не смущало. — Отвернувшись, он взял в руки сменную рубашку, и я
Не смущало? Да меня в самый настоящий жар бросало всякий раз, когда заставала его переодевающимся! До или после занятия. Потому и старалась немного опаздывать, рискуя нарваться на его недовольство. А когда тренировка заканчивалась, торопилась сбежать под самыми дурацкими предлогами.
— Так лучше? — насмешливо поинтересовался Вейнанд, закатывая рукава, обнажая предплечья.
Кивнула мрачно и всё-таки прошла в зал, но приблизиться к оборотнику не рискнула, встала на расстоянии, с ужасом понимая, что так будет каждое занятие. Каждый раз, оставаясь с ним наедине, внутри будет возникать гремучая смесь из эмоций. Стыд, сожаление... влечение. Последнее пугало особенно, и ещё больше пугало то, что я не знала, как с этим бороться.
Как заставить себя не чувствовать.
— На чём мы закончили в прошлый раз? — как ни в чём не бывало спросил генерал, словно не было вчерашнего вечера, он не сделал мне предложение, не узнал обо мне правды, а я ему... не отказала.
Словно всё было как раньше. В порядке.
— Мы отрабатывали удушающие приёмы и захваты, — ответила я, невольно вспоминая прошлую тренировку и эти самые захваты, которые получались у меня, мягко говоря, неважно.
— Всё верно, — кивнул Вейнанд. — К этому мы ещё вернёмся, а сегодня я покажу несколько приёмов выхода из таких захватов и варианты контратаки. Но начнём, как обычно, с разминки.
Разминались мы молча, и почему-то это молчание било по нервам сильнее, чем если бы мы выясняли отношения. Невольно я бросала в его сторону взгляды, на точёный профиль, на резкие очертания сильного, будто литого тела. Всё-таки под личиной брата, мужчины, было проще. Я вживалась в роль, и эмоции, хотя бы частично, притуплялись. Сейчас же я была Лайрой. Девушкой. Той, к которой он что-то чувствовал.
И которая... тоже что-то чувствовала.
Джаровы чувства.
— Сначала отработаем атаку сзади. Я буду нападать, а ты будешь вырываться.
Я чуть слышно хмыкнула. Кажется, именно этим мы вчера и занимались.
— Что-то не так? — он слегка нахмурилась.
— Я готова, шейр, — постаралась взять себя в руки.
Но стоило ему оказаться у меня за спиной, как на хрупком заслоне самоконтроля появились трещины и сколы.
— Когда противник нападает со спины, пытаясь задушить, — он едва коснулся сгибом локтя моего горла, — ты можешь сделать следующее...
Другой рукой он взял меня за талию, слегка прижав к себе, и я, не сдержавшись, рванулась вперёд, отстраняясь.
—
Оглянулась на оборотника, и он тихо сказал:
— В Кальдероке кроме Имады больше нет женщин-преподавателей, но она не сможет натаскать тебя так, как я. Как того желает твой обожаемый император.
А вот это было обязательно?
Словно осознав, что сарказм сейчас лишний, Вейнанд продолжил уже серьёзно:
— Ты должна смириться с тем, что тренировать тебя будет мужчина.
— Этим мужчиной обязательно должен быть ты? — невольно перешла я на неофициальное обращение.
Эскорн помрачнел:
— Можешь запросить другого наставника, но... Но никому другому я касаться тебя не позволю.
И почему-то сразу стало ясно, что действительно не позволит. Переругается или, скорее, перегрызётся со всем Кальдероком, но не подпустит ко мне ни Дермонта, ни Клерта. Вообще никого. Разве что Вентуру, но тот в лучшем случае научит меня колотить врага тростью.
Не хочу своими капризами ещё больше усложнять Вейнанду жизнь. И так уже усложнила.
— Давайте продолжать. — Бесшумно выдохнув, повернулась к нему спиной.
Тренировка продолжилась, и не знаю, как для Эскорна, а для меня она стала самой тяжёлой из всех, что были до этого. Почему-то ощущая тяжесть его ладони на бёдрах, я думала о чём угодно, но только не о выходе из захвата, не об ответной атаке. В горле пересохло, но не от жажды или, скорее, не от той жажды, которая обычно одолевает во время физических занятий.
— Ещё! — потребовал живодёр, когда я в очередной раз не смогла вырваться из его хватки. — Сконцентрируйся и сделай так, как я учил.
Он не душил меня и не делал мне больно, но вывернуться из его рук отчего-то не получалось.
— Ты сейчас тренируешь моё тело или мою силу воли? — не сдержалась я, почувствовав обжигающее прикосновение к своему бедру, находящемуся в опасной близости от его бёдер.
— Это ещё вопрос, кто из нас чью тренирует силу воли, — раздался у самого уха хриплый шёпот. — Или, скорее, испытывает. На прочность.
— Вот ты и испытываешь! — огрызнулась я. Разозлившись, высвободилась из захвата, чтобы тут же развернуться и ударить. Кулак врезался в грудь оборотника, но чувство было такое, будто бью придорожный булыжник.
Вейнанд даже не шелохнулся, лишь усмехнулся мрачно:
— Вот видишь, когда захочешь, умеешь сделать больно.
От его слов сердце неприятно закололо.
— Шейр сейчас говорит о боевых приёмах?
— Скорее, о твоих капризах и сумасбродных желаниях, — взгляд серых глаз обжёг холодом.
А во мне вдруг заярилось пламя.
— Как ты не понимаешь, мои желания теперь уже не имеют значения!
Он шагнул ко мне, стирая незначительное расстояние, что было между нами. Жаль, что так же легко нельзя было стереть, уничтожить разверзшуюся между нами пропасть непонимания.