Королева пиратов
Шрифт:
Когда на следующее утро герцог проснулся и улыбнулся ей, одна его улыбка воспламенила ее. Чтобы избежать разговора с ним, она скользнула губами к его члену и принялась ласкать его до тех пор, пока не доставила Максиму наивысшее наслаждение. А потом, пока он приходил в себя, поспешила напомнить, что ей нужно проверить порядок на судне, и поспешно удалилась.
На закате Максим разыскал Имену на палубе. Она тут же отметила, что он вымыл волосы и собрал их сзади в хвост, перевязанный голубой шелковой лентой, а также надел чистые моряцкие брюки и новую льняную тунику.
Ожидая
Подойдя, Максим встал рядом с ней и, заложив руки за спину и полностью повторив таким образом ее позу, принялся смотреть на море. Она ощущала исходящее от его тела тепло.
– Если не хочешь об этом говорить, просто скажи мне, – произнес он.
Поначалу женщина не сумела уловить смысла в его словах, но затем ощутила огромное всепоглощающее облегчение.
– Я не хочу говорить об этом прямо сейчас, – ответила она.
– Могу я поинтересоваться, когда ты сочтешь, что настало подходящее время? – сдержанно-вежливым тоном поинтересовался герцог.
Имена не могла поступить столь жестоко и сказать, что не знает.
– Когда все это закончится, – произнесла она вместо этого.
Сколь бы долго ни пришлось ждать.
Глава 20
Прошло две недели. Имена лишь раз рискнула зайти в порт на полуострове, где судно простояло всего одну ночь. Четри был отправлен с письмом к леди Жизель, чтобы сообщить ей, что «Морской цветок» возвращается в герцогство, и указать точную дату. Прибыв в место назначения, Имена планировала снова выслать гонца, чтобы выяснить, нет ли опасности для возвращения Максима домой.
Сам герцог не мог поспорить с таким планом.
Они с Именой продолжали делить каюту, но разговаривали редко и еще реже шутили. Он регулярно доставлял ей удовольствие, но лишь однажды в минуту отчаяния Имена заставила его полностью раствориться в страсти, забыв обо всем на свете. После этого Максим поднялся и покинул каюту. Он отсутствовал до самого утра, а Имена все это время провела в одиночестве, выпивая один стакан рисовой водки за другим и надеясь впасть в благословенное забытье, которое все не наступало.
Она обнаружила, что отчаяннее всего тоскует по временам, проводимым ими вместе над картами и с навигационными инструментами в руках. Она тосковала и по радости, которую Максим испытывал, вникнув в суть понятия, и по спокойным часам, во время которых они, наблюдая друг за другом, строили различные углы, определяли азимуты и высчитывали расстояние от Земли до Луны. Просыпаясь ночами и поднимаясь наверх, Имена наслаждалась холодным морским безмолвием, отчаянно тоскуя при этом без теплого тела Максима рядом.
Отсрочка в обсуждении их отношений оказалась далеко не самым мудрым ее решением. Страх был плохим советчиком, и Имена злилась на себя за то, что позволила этому чувству завладеть собой, а также и на Максима за то, что безропотно принял ее решение.
Она с радостью начала действовать и привела свой корабль
Порт был крошечным, побеленным известью, и доход его зависел от летних посетителей и экспорта маринованного угря в особых бочках с синей отделкой. В этом порту можно было приобрести маленькие симпатичные сувениры, отведать свежезажаренного угря, запивая его пенистым элем, и узнать последние новости.
Бродя по улочкам города в компании Норис, Имена стала сомневаться в целесообразности своего решения отпустить Максима вместе с Четри. Не то чтобы она не доверяла умению герцога не привлекать к себе внимания, просто он не обладал навыками шпионажа, которые были присущи ей самой. Четри бы и в одиночку прекрасно справился, или на пару с Норис. Насколько женщине было известно, за ее первым помощником никто не охотился, и он должен был всего лишь переговорить с некоторыми из их обычных осведомителей, людьми, которые и не подозревали, что на «Морском цветке» занимаются чем-то еще, кроме простой торговли. И закупки маринованного угря.
– Вы беспокоитесь о нем, да, капитан? – спросила Норис. – О его светлости, я имею в виду.
Девушка была длинноногой, но Имена заметила, что, стараясь подстроиться под ее широкую походку, той приходится бежать вприпрыжку.
Имена пошла медленнее, притворяясь, что рассматривает витрину магазина, в которой были выставлены разнообразные дамские шляпки – причудливые конструкции из соломы, декорированные сеткой, бусинками и перьями. На многих также имелись огромные булавки, похожие скорее на стилет, чем на дамское украшение. Возможно, именно таково и было истинное предназначение этих булавок – как средство обороны. Имена попыталась представить себя облаченной в один из капоров и чуть не рассмеялась. Нет, ее натуру уже не переделать.
Но Максим и не просил об этом.
Норис резко затормозила у витрины и принялась внимательно рассматривать товар. От ее дыхания стекло запотело.
– Да, мне было бы спокойнее, если бы я лично присматривала за ним, – призналась женщина.
– Четри вполне способен защитить его светлость, – отозвалась Норис. Переминаясь с одной ноги на другую, она несмело спросила: – Как вы думаете, это ничего, если я… Это же не платье, а всего лишь капор. Как вам кажется, можно мне носить такой головной убор? Хоть иногда?
Насколько Имена могла судить, Норис с особым трепетом относилась к женской одежде. Родившись мальчиком, который тем не менее хотел быть девочкой, она сильно страдала, и, лишь поступив служить на корабль, получила возможность одеваться так, как ей хочется. Норис было все равно, что подумают о ее наряде другие члены команды, но время от времени ей все же требовалось поощрение.
– Думаю, – ответила Имена, – что такой головной убор стоит целое состояние, и на борту подобная вещь окажется совершенно непрактичной. Но если ты станешь надевать ее всякий раз, когда будешь сходить на берег, скажем, в течение полугода, стоимость ее… – Она положила руку на рукоятку своего ножа и будничным голосом произнесла: – Притворись, что ничего особенного не происходит.