Королева Теней. Пенталогия
Шрифт:
– Вы сделали что?!
– Отказался от приданого, –с безмятежным удовлетворением повторил Грегор.
– А почему вас это так взволновало, дорогой кузен? Это полностью мое дело, верно? Слава Благим, я могу себе позволить отдать эти деньги моей жене на булавки.
– Вы… вы… Это же семейное состояние!
– взвизгнул Люциус, на глазах багровея.
– Мало того, что вы берете в жены девку, о которой не судачит только ленивый! Девку, которая проехала весь Дорвенант, ночуя в объятиях короля! А может, и этого итлийца! Девку, с которой ее собственная мать после смерти Ревенгара много лет не общалась! Так вы еще смеете… смеете пренебрегать
– Смею?
– тихо уточнил Грегор.
– Девку?
Испугайся Люциус вовремя того, что сказал, может быть, алая пелена, застелившая сознание Грегора, не оказалась бы такой плотной. Если бы он принялся просить прощения… Если бы хоть замолчал!
Но кузен, глядя на Грегора с ненавистью, с размаху грохнул чашкой о столешницу черного дерева, инкрустированную перламутром, и разноцветные осколки брызнули во все стороны. А Люциус, не понимая, что сейчас видит в глазах Грегора собственную смерть, выдохнул:
– Да кто вам позволил?! Жениться на этой… и еще от денег отказаться!
– На этой… – еще тише повторил Грегор, словно уточняя, и тут Люциус вскочил, что-то сообразив, но недостаточно резво.
Рука Грегора словно сама легла на рукоять трости, прислоненной к креслу, ухватив ее как рапиру. Серебряная воронья голова влипла в ладонь, и Грегор сделав один-единственный стремительный шаг, наотмашь хлестнул кузена по наглой роже. Тяжелое черное дерево с хрустом врезалось в скулу, смяв ее. Хлынула кровь, Люциус то ли взвыл, то ли захрипел, хватаясь за лицо, и Грегор с наслаждением влепил ему снова – прямо поверх рук. А потом еще - слева!
– с хищной расчетливостью загоняя орущего и брызжущего кровью кузена к стене. Этот удар пришелся на плечо и ключицу, и Грегор хладнокровным краем сознания, который чудом не затопила ярость, признал, что дедушка был прав даже в этом. Трость ничуть не хуже рапиры! Даже лучше иногда. Попросту заколоть эту тварь, посмевшую марать имя Айлин своим поганым языком, ему сейчас было бы недостаточно. Слишком мало! И даже проклясть его не хотелось. Нет, нужно было именно так! Давно уже следовало, но сейчас Люциус абсолютно точно перешел грань.
Завывая, тот пытался уклониться от ударов, закрыться, но Грегор, перехватив трость обеими руками, прижал ею шею кузена и тихо проговорил в залитое кровью лицо с выпученными глазами:
– Я не убью тебя только потому, что из-за похорон придется отложить свадьбу. Но лишь в этот раз! Еще одно слово про мою жену без должного почтения, и я раздавлю тебя, как червя. Размажу… Слышишь, Люциус?
Он надавил немного сильнее, потом, опомнившись, ослабил нажим, и кузен что-то прохрипел, глядя в диком ужасе и трясясь всем телом.
– Слышишь, - удовлетворенно заключил Грегор.
– И вот что, на свадьбе ты непременно будешь, дорогой кузен. Поздравишь мою невесту и меня, выразишь восхищение… В общем, изволь радоваться моему браку, как лучшему событию в своей жизни. И не дай Претемная мне решить, что ты счастлив недостаточно искренне или сильно. Ты меня понял?
Люциус опять что-то прохрипел, и Грегор, убрав трость и отступив на пару шагов, милостиво кивнул, а потом посоветовал:
– Теперь беги.
Мгновение, не больше, Люциус осознавал услышанное, а потом, увернувшись от удара и всхрипнув, как загнанная лошадь, рванул к выходу из гостиной. У лестницы вниз Грегор его все-таки догнал и еще раз перетянул тростью уже поперек спины, но на первый этаж не побежал. С лестницы ему было
– Доброго дня, милорд.
И закрыл дверь.
Посмотрел наверх, где на галерее у начала лестницы стоял Грегор, и так же учтиво сообщил:
– Стол накрыт, милорд. Изволите отобедать?
– Непременно изволю, – кивнул Грегор.
– Откройте к обеду бутылку лучшего фраганского и позовите дворецкого, я дам ему особые поручения.
Оперся на окровавленную трость и подумал, что дедушка бесспорно был прав, когда с ней не расставался. Вот Устав Ордена, к примеру, рапиры на территории Академии запрещает. А если бы Люциус это все сказал там?! Не руками же его бить, подобно простолюдину. И Благие Семеро, как же славно на душе! Исключительно правильно и спокойно!
ГЛАВА 10. Самый счастливый день
В строгом соответствии с традициями венчание назначили на второй день недели, посвященный Всеблагой Матери, и это затянуло ожидание Грегора еще на три бесконечных дня, которые тянулись, будто весь мир вокруг накрыло «Янтарным Щитом». Не сойти с ума от ожидания помогали только бесконечные заботы, не все из которых удалось поручить собственному дворецкому, управляющему Арментротов и многочисленным мастерам. Грегор даже не подозревал, что устройство свадьбы - настолько хлопотное дело!
Впрочем, он понимал, что это главный день в жизни женщины, и намерен был сделать все, чтобы его невеста получила достойный ее праздник. Даже обратился к их величествам за разрешением устроить малый бап, несмотря на траур. Прошение об этом Грегор лично отвез во дворец вместе с приглашением на свадьбу и получил милостивое согласие короля на любые торжества, которые чете новобрачных угодно будет устроить. Воспользовавшись случаем, он тогда же заглянул к Аранвену, рассказав о проклятии, наложенном на Фарелла.
– Дорогой Грегор, вы обладаете поразительным умением совершать неоднозначные поступки, – сдержанно сказал канцлер, выслушав его с обычным непроницаемым выражением лица. – Подарить невесте своего сюзерена не снимаемое смертельное проклятие… Я полагал, что достаточно знаю вас, но в очередной раз вынужден признать, что ошибался в мере вашей изобретательности.
– Мне было девятнадцать, Ангус, – проговорил Грегор, испытывая изрядную неловкость.
– Признаю, что был влюбленным болваном. Тогда мне это казалось достойным подарком для…
Он хотел сказать «лучшей в мире девушки», но не смог произнести это применительно к Беатрис, даже говоря о глубоком прошлом.
– Ее величества, - договорил он.
– Разумеется, - еще более сдержанным и прохладным тоном согласился канцлер. – Но я всерьез опасаюсь, что проклятие, наложенное на Фарелла, это не самая большая неприятность, которая следует из вашего непредусмотрительного поступка. Скажите, его можно было использовать всего один раз?
– Формально - нет, – нехотя буркнул Грегор.
– А фактически… Ангус, в камне осталась матрица проклятия, и в теории можно его перезарядить, но даже я сам дюжину раз подумал бы, взяться ли за это. Оно невероятно сложное, для проклятий такого уровня мало просто влить энергию в носитель.