Королева Теней. Пенталогия
Шрифт:
Элоиза же, напротив, не унаследовала ничего от фамильной внешности, но держит себя с благородным изяществом, что говорит в ее пользу. Жаль, что она некрасива и уже немолода, могла бы снова выйти замуж и, возможно, теперь за дворянина. В конце концов, ей все равно понадобится супруг, чтобы войти во владение имуществом, на которое бездетная профанка не может претендовать за исключением вдовьей доли.
А судя по размерам особняка и его внутреннему убранству дела Арментрота шли превосходно, так что его вдова может принести отличное приданое второму мужу, который позаботится и о женщине, и о ее состоянии…
Глядя
Он пригубил шамьет из белоснежной фарфоровой чашки с тончайшей росписью и сдержал снисходительную улыбку. Сервиз, которым накрыли стол в гостиной Арментротов, был точной копией сервиза, подаренного Стефану Черному Глазу лично чинским послом за какую-то важную услугу. Посол, помнится, тогда упоминал, что расписывать посуду именно этими сказочными птицами - как же их… фениксы, да!
– дозволено только придворным мастерам чинского императора, и эта посуда подается исключительно к его столу либо жалуется подданным в знак высочайшей милости. Интересно, кто и когда скопировал узор, ведь такой посуды в Дорвенне попросту больше нет. Возможно, итлийские мастера постарались, получив откуда-то образец? Но подделка и есть подделка, это… так по-купечески!
– Прекрасная роспись, – похвалил он вкус хозяйки дома, желая сделать ей приятное.
– И фарфор превосходный.
Чашечка действительно была такой тонкой, что просвечивала насквозь и мелодично звенела, стоило нечаянно задеть ее ложечкой.
– Благодарю, милорд, – любезно улыбнулась госпожа Арментрот.
– Моему мужу подарил его компаньон, а ему - привез два сервиза какой-то близкий друг, посещавший Чину.
«Точно подделка, – убедился Грегор.
– Раз уж целых два сервиза сразу. Вряд ли чинский император их раздает кому попало. А посол убеждал, что за воровство узора с фениксами положена смертная казнь… Но купцы - народ ушлый, а кто еще мог побывать в Чине?»
– Изумительный подарок, – согласился он вслух и тут же забыл и про сервизы, и про чинские обычаи, и про всех купцов на свете, потому что в гостиную с верхней галереи спустилась Айлин.
Встав, Грегор поклонился, и она ответила реверансом, придерживая широкую юбку темно-голубого платья и благонравно опустив взгляд. Грегор жадно всмотрелся в бледное личико, на котором ярко проступили веснушки. Может быть, ей нужен целитель? Пережитые волнения, да и просто нездоровье от ее положения… Всеблагая Мать, ведь уже второй месяц! Получается… Осторожно касаясь губами тонкого запястья, Грегор пытался сообразить, когда же родится ребенок, но простейшие расчеты путались, получалось только, что где-то около Зимнего Солнцестояния…
– Миледи… - прошептал он благоговейно, чувствуя себя влюбленным мальчишкой.
– Как ваше здоровье?
– Благодарю, милорд, превосходно.
Айлин быстро посмотрела на него и снова опустила ресницы, а потом позволила провести себя к столу и села. Грегор вернулся на свое место, а госпожа Арментрот налила племяннице шамьет и негромко сказала:
– Ты выглядишь немного бледной, дорогая.
– Благодарю, тетушка, не надо.
Айлин покачала головой, поднесла чашку к губам и тут же поставила ее обратно.
– Лорд Бастельеро был так любезен, что приехал поговорить об устройстве церемонии, - бесстрастно сказала госпожа Арментрот.
– Полагаю, милорд, вы знаете, что ваша невеста больше не принадлежит к роду Ревенгаров, – обратилась она к Грегору.
– Да, сударыня, мне это прекрасно известно, – ответил он.
– Но данное обстоятельство не имеет никакого значения. Поверьте, я женюсь на вашей племяннице, а не на ее… бывшей семье или титуле.
– Очень благородно с вашей стороны, – с холодной любезностью уронила Элоиза.
– Милорд Бастельеро… – начала было Айлин и торопливо поправилась: – Милорд… Грегор, есть одна важная вещь…
Осеклась, глубоко вздохнула и бросила быстрый взгляд на тетку, спокойно пившую шамьет. Грегор с невольной неприязнью подумал, что вдова Арментрот могла бы и оставить их с Айлин наедине. Разумеется, этикет не слишком одобряет подобные вольности, но ведь до свадьбы остаются считаные дни! Не думает же эта женщина, что Грегор позволит себе что-то неподобающее?
Почти сразу же он одернул себя. Все же Элоиза Арментрот вскоре окажется и его собственной родственницей, а соблюдение надлежащего этикета - достоинство, а отнюдь не недостаток, даже если этикет порой вяжет не хуже цепей.
– Очень важная вещь, – повторила Айлин.
– Речь идет о моем приданом. Как вы понимаете, я ничего не получу от рода Ревенгар, но у меня есть собственные средства…
Грегор едва не рассмеялся и удержался только потому, что бледное личико Айлин имело вид умилительно серьезный. Не хватало еще снова обидеть невесту! Бедная девочка, ее беспокойство вполне понятно - сколько браков не сложилось из-за отсутствия приданого… Да вот хотя бы ее собственная тетка! Будь у Элоизы Морхальт, четвертой дочери обнищавшего магистра, приличное приданое, зачем бы ей понадобилось выходить за купца?!
– Любовь моя! – поспешно прервал он.
– Прошу, не беспокойтесь о таких пустяках. Если это важно для вас, то имение, подаренное вам его величеством, само по себе приданое, которому могут позавидовать иные рода. Но поверьте, оно мне не нужно! Обещаю, ваше приданое останется в полном вашем распоряжении, а позже перейдет к дочери, которую вы мне однажды подарите…
– Прекрасные слова, милорд, – уронила Элоиза Арментрот, ставя опустевшую чашку на кружевную скатерть.
– Я могу только приветствовать подобное намерение. Полагаю, если оно именно таково, то вы не откажетесь его подтвердить?
– Подтвердить? – переспросил Грегор, недоумевая.
– Что вы имеете в виду, сударыня?
– Отказ от приданого, заверенный вашей рукой, – спокойно ответила она, и Грегор снова с неприязнью подумал, что брак с купцом все-таки не лучшим образом сказался на характере бывшей леди.
Даже Гвенивер Ревенгар при всех ее недостатках, из которых непроходимая глупость не самый страшный… даже она не посмела бы усомниться в его слове! Он почти готов был сказать это вслух, но поймал взгляд Айлин - настороженный, почти испуганный… И снова приказал себе успокоиться.