Королева Теней. Пенталогия
Шрифт:
– Чудесная работа, милорды. Но я надеюсь…
– Конечно, – заверил его один из юных маэстро.
– Не сомневайтесь, Аранвен, ваша копия будет скоро готова и ничуть не хуже!
– Через пару недель, - добавил второй.
– Хотите, я сделаю картину немного скромнее? Ну… вы же понимаете…
– Нет, - уронил сын канцлера так же бесстрастно.
– Не нужно ничего менять, Кэдоган, я хочу точную копию именно этого полотна. На память.
…Обеденный зал палаццо оказался совсем иным, чем тот, в котором проходил свадебный пир Альса. Здесь по стенам тоже было развешано оружие, но не топоры с мечами, а рапиры тонкой работы. Лучано оценил панели из мореного дуба, не лакированного, а полированного до безупречной бархатистости
– Милорд Бастельеро?
– услышал он уже знакомый голос.
– Простите, что осмеливаюсь потревожить… Я видел пейзаж вашей работы в доме моего кузена. Ивы над рекой - чудесная работа!
Лучано покосился в ту сторону и обнаружил, что новый придворный художник сияющими глазами смотрит на пожилого синьора, в котором так же явно видна кровь Бастельеро, как в любом из кавалеров на портретах. Те же фамильные глаза и черты лица… Только этот синьор гораздо выше грандсиньора некроманта и крупнее. Пожалуй, телосложением он напоминал почтенного батюшку Альса, такие же широкие плечи, благородная осанка и приятная здоровая плотность.
– Весьма польщен, – улыбнулся немолодой синьор, черноволосый, как все Бастельеро, но с серебристой проседью в крупных кудрях.
– И очень рад, что на небе дорвенантской живописи загорелись две такие яркие звезды.
– Благодарю, милорд!
– вспыхнул маэстрино, почтительно склонив голову.
– Но в изображении натуры мне до вас далеко. Как у вас получается так передавать воздух?
– О, все дело в перспективе!
– благодушно отозвался синьор и повел молодого некроманта к столу, по пути рассказывая ему что-то о тонкостях ремесла.
– Милорд Кастельмаро?
– обратился Лучано к оказавшемуся поблизости боевику.
– А этот благородный синьор… он тоже Бастельеро?
Гуардо присмотрелся к обоим художникам и удивленно хмыкнул:
– Ну надо же, лорд Аларик покинул свое затворничество. Впрочем, свадьба единственного сына - достойный повод. Да, это отец лорда Грегора.
– Его отец жив?
– удивился Лучано.
– Но я думал, что грандсиньор - глава рода.
– Так и есть, – кивнул Кастельмаро.
– Старый Стефан, дед Грегора, за что-то разгневался на сына и передал титул главы рода внуку, в котором души не чаял. А сыну повелел жить в поместье. Впрочем, говорят, что Аларик не слишком был против. Он очень тяжело перенес смерть жены - она погибла из-за случайного выброса магии в лаборатории Бастельеро. Остался вдовцом, заперся в поместье по воле отца и полностью посвятил себя хозяйственным делам и живописи. Иногда присылает старым друзьям картины. Говорят, очень приличные, но я не знаток. Не понимаю Стефана… Впрочем, чужие семейные дела темнее глубокого омута. Грегор про отца ни слова никогда не говорил, а вот на деда молился почти как на Претемную Госпожу. Надеюсь, теперь Бастельеро хоть немного разрастутся, а то от всего рода остались только Аларик с Грегором да младшая ветвь - Люциус Бастельеро, кузен Грегора. Во-он он, видите!
– указал гуардо на высокого синьора, который как раз подходил к новобрачным слегка прихрамывающей походкой. И доверительно пояснил, понизив голос: - Мерзавец редкостный. Никогда с ним не играйте, Фарелл, у него в колоде пять тузов и все козырные.
– Благодарю за предупреждение, грандсиньор, – улыбнулся Лучано, наблюдая, как упомянутый кузен целует руку Айлин и отходит.
Ему показалось, что любезная улыбка младшего синьора Бастельеро на мгновение превратилась в злую гримасу, но тут же снова обернулась учтивой маской.
– Теперь у Грегора есть
– А у Люциуса рухнули надежды поживиться после смерти кузена. Маги, конечно, живут подольше профанов, но свое состояние он давно просадил, теперь проедает содержание от рода и приданое жены, а у него сын и две дочери, которых нужно выдать замуж. Люциус наверняка рассчитывал, что кузен так и останется бездетным холостяком… Простите, Фарелл, я вас покину!
Он отошел, махнув кому-то в толпе рукой, а Лучано хорошо запомнил красивое лицо синьора Люциуса. Бедность, алчность и надежда на смерть богатого родственника - плохое сочетание. Особенно, если этот родственник взял - и женился! Если синьор Люциус решит отправить в Претемные Сады кузена - это дело благое! Лучано ему бы с радостью в этом поспособствовал.
Конечно, когда избавится от проклятия! Но зачастую, если за дело берется дилетанто, страдают люди вокруг заказа. А рядом с Бастельеро теперь Айлин.
Лучано отвел от нее взгляд, и ему снова стало больно, словно кто-то всадил в него нож и провернул в ране. На синьорину смотрел грандсиньор Дункан. Держа под руку синьору Элоизу, он немного склонился к ней, что-то говоря, но глядел при этом только на Айлин, и столько в этом взгляде было бессильной ярости, нежности и тоски, что Лучано захлебнулся чужими чувствами, как в тот день, когда магистр пустил его в свой разум.
Айлин, словно почувствовав этот взгляд, обернулась и ответила магистру своим, быстрым и таким же горько-тоскливым, а потом поспешно отвела глаза.
«Безумцы!
– выдохнул про себя Лучано.
– Как они смогут жить в одном городе и никогда себя не выдать?! Слава Всеблагой, что счастливый влюбленный муж, словно токующий тетерев, ничего не замечает, но если это увидит кто-то еще, если расскажет Бастельеро, если… Безумцы! Нельзя вечно скрывать кипящий металл запретной страсти, рано или поздно он прожжет мрамор любого самообладания».
***
Ладонь Айлин пойманной птицей замерла в его руке, и Грегор сжал ее чуть сильнее, одинаково боясь и выпустить, и сжать слишком сильно. Как же прекрасна его невеста! Нет, теперь уже его жена! Какое нежное слово… Его драгоценная леди и любовь!
А праздник шел своим чередом, и все было безупречно, именно как он и хотел. Только вот Кэдоган со своим портретом едва все не испортил. Нет бы нарисовать что-то приличное, как Галлахер! А глядя на картину с качелями, Грегор словно летел в пропасть, и сердце сладко замирало, но стоило подумать, что кто-то еще увидит его Айлин такой…
«Повешу в своем домашнем кабинете, – подумал он.
– Все равно там никто, кроме меня, не бывает. А вот работу Галлахера можно и в галерее Бастельеро выставить, в той части, где не семейные портреты, а просто коллекция картин.» Он снова тихонько пожал пальчики Айлин, подводя ее к месту новобрачной, и с радостью увидел едва заметную улыбку на бледных губках жены. Как же восхитительно она себя держит! С каким великолепным достоинством! Даже на возмутительную выходку Кэдогана бровью не повела, хотя любая женщина почувствовала бы себя оскорбленной. Да, детские забавы в Академии бывают излишне вольными, но все, что там происходит, в стенах Ордена и должно оставаться!
Он опустился рядом с Айлин на свое место во главе стола и постарался незаметно оглядеться. Как и положено на свадьбе, новобрачных усадили посередине небольшого стола, предназначенного для членов семьи и самых почетных гостей. По правую руку от Грегора сел старый лорд Мэрли на правах его старейшего родственника, за ним - лорд Аларик и Люциус со своей женой.
Кузен, как и ожидалось, был исключительно тих и благонравен, подошел с поздравлениями и вообще вел себя с исключительной любезностью. Разумеется, Грегор поставил бы фамильный склеп Бастельеро против общей ямы на кладбище для бедноты, что Люциус не забудет обиду, но… кого волнует, что там думает этот мерзавец, пока ведет себя прилично?