Королева Варваров
Шрифт:
— Я на всё согласен.
— Тогда поклянись, что когда я спасу твою женщину, ты по первому моему зову придёшь ко мне в назначенный день. К тебе придёт человек в жёлтом плаще и уведёт тебя за собой.
Клодий поклялся, глядя на Актис и крепко прижимая её к себе.
— Если ты нарушишь клятву, — сказала Вирка, — то она умрёт, а тебя поразит громом.
Волосы зашевелились на голове у Клодия.
— Положи её, — Вирка кивнула на Актис. — И иди сюда.
Она подвела Клодия к маленькому дереву, которое было похоже на дуб, но имело высоту всего два человеческих роста. С двух сторон деревянная статуэтка, которая изображала голову кабана, открывшего пасть, с глазами из позолоченных желудей.
— Сейчас я спрошу Тараниса, можно
Клодий почувствовал в душе страх, но, тем не менее, протянул Вирке руку. Та неожиданно и неизвестно откуда выхватила нож и полоснула им Клодия от локтя до кисти. Тот даже не вздрогнул. Кровь закапала прямо в пасть идола.
— Смотри наверх, — сказала друидка.
Клодий поднял голову и чуть не потерял сознание. С ветвей карликового дуба свешивались на верёвке три человеческие головы: мужчины, женщины и младенца. Неизвестно, что с ними сделали друиды, но выглядели они так, будто только вчера были отделены от своих тел, но всё-таки это были древние головы. Глаза у всех троих были открыты и смотрели прямо на Клодия.
Вирка подождала немного, затем перевязала руки римлянина куском ткани, после этого обратила взор к головам и спросила их:
— О, священные покорители фаморов2 вы, кто говорит с богами, ответьте мне, какова воля Тараниса3.
И словно в ответ ей, головы неожиданно начали раскачиваться и крутиться. Ветви дерева и оно само затрещали и зашумели. Где-то далеко послышался раскат грома. Из обоих костров вверх взлетело множество искр.
Клодий еле стоял на ногах.
— Если ты разрешаешь, — продолжала колдунья, — спасти женщину нашего врага, чтобы сделать его другом, то дай знак. Головы перестали качаться, но продолжали вертеться.
— Если они отвернутся от тебя, римлянин, то ты унесёшь свою подругу прямо в царство мёртвых, я не смогу её спасти. Если же нет…
Тут голова женщины перестала вертеться и повернулась к Клодию затылком.
— О, Юпитер, спаси меня, — прошептал патриций.
Две головы ещё кружились, но затем в один миг все вместе остановились. Они тоже не смотрели на Клодия. Голова младенца уставилась на женскую голову. Мужская голова повернулась лицом к лесу.
— О, нет? — Клодий застонал.
— Возьми назад свои слова и янтарь, — сказала Вирка. — Боги не хотят помогать тебе, римлянин! Прощай!
Она уже хотела пойти прочь, но тут вдруг дерево скрипнуло ещё раз, и головка ребёнка быстро повернулась к Клодию.
Луч надежды блеснул в нём на короткий миг.
— Подожди ещё минутку, Вирка, прошу тебя! — взмолился он.
Медленно-медленно, вытягивая из Клодия душу, начала вращение женская голова. Наконец через минуту тяжкого ожидания она тоже уставилась туда, куда смотрел младенец. Лишь мужчина так и не сдвинулся с места. Его стеклянные глаза смотрели в лес, и в них отражался отблеск костра.
— Тебе повезло, римлянин, — тихо сказала Вирка и протянула чёрный платок. — Завяжи глаза и бери её на руки.
Клодий повиновался. Ничего не видя, он шёл вперёд. Вирка держала его за плечо и говорила куда поворачивать. Актис еле дышала. Сердце мужа разрывалось от жалости к ней. Прошло два часа тяжёлого пути вслепую.
— Сними повязку, — наконец сказала друидка.
Эллиан снял повязку и увидел, что стоит на большой поляне, со всех сторон окружённой деревьями. В центре её на возвышенности хаотически были расставлены гигантские плиты. Они по форме напоминали могильные плиты римлян, только в десятки раз больше. Некоторые стояли, другие, словно, неким великаном, были положены на них сверху, и лишь одна плита лежала плашмя на земле. Именно на неё указала Вирка.
— Отнеси её на тот камень и положи. Это наш каирн4. Здесь бились древние боги и тут же хоронили своих героев, чтобы те ожили вновь.
— Теперь ступай прочь, — сказала Вирка, когда её приказ был выполнен. — Иди на тот холм, что на краю поляны
Клодий поспешил уйти туда, куда указала Вирка. А сама женщина встала у изголовья умирающей Актис. В руке у неё что-то блеснуло. Вирка стала читать заклинания. В ответ ей со всех сторон донеслись звуки, напоминающие гул грозы. Это среди деревьев, низкими голосами запели друиды. Откуда они появились? Клодий этого не заметил. Но зажглись в ночи десятки факелов, и люди, закутанные с головы до ног в чёрные одежды, друг за другом стали выходить из леса. Не прекращая пения, они кольцом встали вокруг каирна и хороводом пошли друг за другом.
— Сестры мои, где вы? — крикнула Вирка.
Во тьме замелькали белые одеяния, и вот уже выходят на поляну фигуры, закутанные в белые одежды. Они тоже начинают петь в общем хоре и по их высоким голосам ясно, что это женщины.
Так, соединившись воедино, низкие голоса мужчин и пронзительные голоса жриц создавали гармонию, и появилась мелодия, которая заполнила собой всю поляну. Над каирном стоял гул, словно камни его обладали акустическими свойствами и усиливали звуки.
Эта музыка была непонятна Клодию. Мелодии британских друидов не были похожи ни на нежные греческие мелодии, ни на слащавую и загадочную музыку востока. Это было что-то совсем иное, доселе неслышимое. В музыке варваров была какая-то тайна, тревожившая сердце. Местами она была однообразна. Но через каждое определённое количество тактов она вдруг незаметно набирала темп и громкость, и когда жрицы брали самые высокие, казалось вообще недоступные ноты, мужчины пели настолько низкими басами, что казалось, им отвечают и деревья леса, и даже земля, — эти природные резонаторы человеческих голосов, музыка доходила до своего апогея.
Искусство пения для каждого друида было таким же необходимым элементом кельтской религии, как и совершенное знание медицины и врачевания, знание бесчисленного количества молитв и заклинаний, умения владеть всеми видами холодного оружия, изготовления лекарств и ядов.
С помощью пения друиды воодушевляли и поднимали британцев на бой с врагами, вдохновляли на ратные подвиги. Всегда находясь в самых опасных участках сражения, друиды воевали рядом с рядовыми воинами и вождями и были словно живыми знамениями для варваров, их духовной силой. И когда бой находился в самой решающей своей стадии, когда победа ещё не решила в чьи объятия отдаться, вот тогда-то друиды и использовали свои волшебные голоса, великолепно поставленные и отработанные за долгие годы с помощью особых упражнений и изнурительных занятий. Голос и песня их, словно волшебный напиток, действовали на британцев и сокрушающе устрашали врагов. Словно удесятерив свои силы после такой песни, бросались на врага воины Эльбиона и, как правило, лобеждали. Поэтому ещё со времен Цезаря и его первых походов в Британию, вначале боя ставилась главная задача — избавить вражеское войско от друидов. А это было не так уж просто. Недаром каждый лучник или легионер получали неслыханные награды от своих командиров, если удавалось убить друида или друидку.
Вот какую песню слышал сейчас Марк Клодий Эллиан. Дыхание его замерло от волнения, и он еле-еле держался на ногах. По телу пробежали судороги, а по спине текли ручьи пота. А песня поднималась всё выше и выше, накаляя почти до невидимой, но ощущаемой красноты воздух. Люди же ходили и пели. Постепенно шаги становились всё шире и быстрее. Образовались два кольца: чёрное и белое, крутящиеся навстречу друг другу. Шаги переходят в бег. Всё начинает мелькать и вертеться перед глазами Эллиана. Непонятно то ли это хаос, то ли математически выверенный танцевальный ритуал. Вспыхивают вокруг людей костры, плюющиеся искрами. Один за другим семь костров. Теперь при свете огня можно различить лица людей. Но у них нет лиц. Клодий видит лишь безобразные глиняные маски, — ухмыляющиеся и торжествующие.