Королева викингов
Шрифт:
Ибо она не хотела иметь других детей. Она все еще оставалась изящной и гибкой, ее волосы все еще были черными как вороново крыло, а кожа — белой и упругой. Она вовсе не была уверена, только ли в заклинаниях тут было дело. Но ее груди все же начали дрябнуть, да и живот был уже далеко не таким плоским. Ничто не могло преодолеть мощь Элли, ведьмы, поставившей на колени самого Тора. Ей можно было лишь некоторое время сопротивляться. И все равно рано или поздно большинство мужчин неизбежно начинали смотреть на сторону.
У нее было семь живых и здоровых сыновей; этого должно хватить, чтобы удержать
Не говоря им ни слова, Гуннхильд готовила их к этому. С первых же дней жизни она исподволь делала так, что, когда они подходили к зрелому возрасту, мать значила для них гораздо больше, чем даже они сами это сознавали. Даже старшие, когда ссорились, улаживали дело мирно. Если же не могли сами найти выход, то спрашивали у матери, как бы она решила этот спор. Иногда она задумывалась: не могло ли быть так, чтобы сохранение сложившейся между ними связи оказалось ее главным, ее единственным настоящим желанием?
Эйрик громко вскрикнул, содрогнулся всем телом и вышел из нее. Она негромко замурлыкала, как кошка, и погладила его бороду, надеясь про себя, что теперь они смогут раздеться и погасить лампу.
XVII
Сообщение между Йорком и Дублином осуществлялось медленно, очень непостоянно и никогда не было надежным. Эйрик все сильнее раздражался из-за того, что не мог сам отправиться туда и решить все дело. Гуннхильд такое положение радовало не больше, чем мужа, так как она видела, что не в состоянии более или менее серьезно повлиять на ход событий. Но по крайней мере пока будут тянуться все эти переговоры и интриги — а займут они год, если не два, — можно будет не ожидать от Ирландской Норвегии какого-либо подвоха.
Казалось, что удалось установить мир и с Северной Нортумбрией, английским графством, расположенным к востоку от Камбрии вдоль северных границ Йоркских земель вплоть до устья Форта. Эта страна помогала Эдреду в выигранной им войне. Отступив на Оркнеи, Эйрик не единожды совершал туда набеги. Но с тех пор как он вернулся, там царило такое же спокойствие, как и в собственных владениях английского короля. Шпионы не видели никаких признаков подготовки к войне.
Перелом зимы сопровождался мраком, снегопадами и морскими бурями. Во время солнцеворота на вершинах холмов горели многочисленные костры, и пиво лилось рекой во всех домах, независимо от того, в Христа или в Одина верили их обитатели.
Пасхальные дни были священными почти для всех. Язычники
Во время Пасхальной мессы Гуннхильд окончательно уверилась в том, что Белый Христос обладает истинным могуществом. Она могла лишь просить о том, чтобы он дал ей часть своей силы, но ни в коем случае не стала бы этого делать. Она, подобно Эйрику, воспринимала Святое Причастие лишь как средство для того, чтобы не вызвать у многих жителей Йорка недоумения, а то и недовольства тем, что королевское семейство не принимает участия в самом главном церковном событии года. Но их исповедник был дряхлый и робкий старик; Гуннхильд даже испытывала какое-то тревожное чувство, что может слишком напугать его. Если у него и возникло подозрение в том, что она многого не сказала ему, то он умолчал об этом, а лишь посоветовал королеве прочесть несколько молитв после исповеди.
Она вовсе не считала, что смогла одурачить Христа. Возможно, он понял ее и простил. Если же нет, то, может быть, ей удастся примириться с ним когда-нибудь после того, как она закончит свое дело. Однако сейчас оно находилось в самом разгаре, и ей предстояло продолжать его, используя все свои силы и знания, борясь за свой дом и своих детей.
Кроме того, имелись и другие силы. Кто мог знать наверняка, которая из них запускает корни в самую глубь мира, простирает свои ветви до самых его краев?
Тем временем пришла весна, поначалу застенчиво и робко, а затем все смелее, то яркая, то пасмурная, то с капелью, то с заморозками, то с теплым солнечным светом, то со штормовыми шквалами. Как-то неожиданно оказались на виду жеребята и телята и принялись кататься по молодой траве, забегали на шатких еще ножках недавно родившиеся ягнята, потянулись к северу из дальних мест зимовки стаи перелетных птиц. Люди вытягивали корабли из-под навесов, чтобы конопатить, смолить и выполнять всякий другой ремонт, без которого нельзя выходить в море.
Эйрик самолично наблюдал за работой. Этим летом он намеревался снова отправиться в викинг.
И не только потому, что ему так хотелось: это было просто необходимо. Его люди начинали роптать. Казна заметно опустела. Король, не имевший возможности щедрой рукой раздавать пищу, питье и, самое главное, дорогие подарки, терял уважение, а оттуда недалеко и до утраты королевства. Слишком много ферм еще не было отстроено заново, слишком много полей осталось незасеянными, так что податей оказалось слишком мало. Прежде помогали пошлины с купцов, но теперь король Эдред запретил всякую торговлю с Йорком. Стражники безжалостно отбирали в казну любые товары, какие им удавалось захватить хоть на границе, хоть в глубине своей страны.