Королева Виктория
Шрифт:
Я чувствовала, что начинаю раздражаться. Я всегда была легковозбудима, а из-за недомогания, вызванного беременностью, мне было все труднее сдерживаться.
— Мой милый Альберт, — сказала я скорее королевским тоном, чем милой маленькой женушки, — я не желаю слышать о совершенствах. Пиля. Я его ненавижу. Я надеюсь, его партия никогда не придет к власти, потому что я не желаю его видеть рядом с собой.
— Судя по тому, что происходит в стране, он скоро может стать твоим премьер-министром.
—
— Глупо, любовь моя, не считаться с фактами.
— В настоящий момент у меня очень хорошее правительство, возглавляемое уважаемым мной человеком. Большего я не требую.
— Моя милая, дело не в том, чего ты требуешь. Скоро состоятся выборы, и слабое правительство падет. Уже не будет приятных тет-а-тет с лордом Мельбурном, и тебе придется принимать сэра Роберта Пиля.
— Ты портишь мне настроение.
— Моя милая женушка, нельзя игнорировать факты, постарайся забыть свои предрассудки по отношению к сэру Роберту Пилю. Он — прекрасный человек. — Он плохо воспитан.
— Прости меня, дорогая, но это вздор. Он получил образование в Хэрроу и в Оксфорде. Он с успехом исполнял обязанности министра по делам Ирландии.
— Ты знаешь, Альберт, в Ирландии его не любят, потому что он против католиков. Лорд Мельбурн говорил мне.
— Это человек, заслуживающий внимания. Я его очень уважаю, — сказал он.
— Альберт, ты его не знаешь. Он такой неловкий. Когда он был у меня, он вел себя как учитель танцев, и кто-то сказал, что, когда он улыбается, его улыбка, как серебряная отделка на гробовой крышке, — я засмеялась.
— Презренные оскорбления, — сказал Альберт. — Я не заметил ничего подобного.
— Ты с ним встречался?
— Я имел удовольствие с ним познакомиться.
Я была вне себя. Моей ярости не было предела. Альберт действует за моей спиной! Он искал знакомства с врагом! Я схватила стоявшую передо мной чашку с чаем и бросила ее в лицо Альберту. И тут же задохнулась от изумления на саму себя.
Альберт, казалось, не был смущен. Он встал, и я увидела, что по лицу на сюртук у него стекает чай. Появился один из слуг. Альберт повернулся к нему и сказал:
— Как вам это покажется? — Затем он поклонился мне и сказал: — Я должен пойти переодеться.
Я тупо смотрела ему вслед. Я чувствовала себя такой дурой, такой несчастной и пристыженной.
Конечно, я рассердилась. Как он смел презрительно отзываться о моем премьер-министре и хвалить моего врага! Как он смел встречаться с сэром Робертом Пилем! Он только муж королевы. Он, верно, забыл об этом.
Естественно, что я рассердилась. Но бросить в него чашку с чаем! Это недостойно королевы. Как он был спокоен! Какой контраст с моим бешенством! Он только выразил удивление и пошел переодеваться.
Мной
Я не буду счастлива, пока не попрошу у него прощения. Мой гнев утонул в раскаянии.
Я вспомнила слова дяди Леопольда. Нельзя, чтобы эти конфликты продолжались. Их надо улаживать, пока между нами не легла пропасть. Как я могла быть так глупа! Я любила Альберта. Это все мой злосчастный нрав. Даже Лецен, не видевшая во мне недостатков, говорила, что я должна укрощать его. А лорд Мельбурн говорил с усмешкой, что у меня холерический темперамент.
Я тут же направилась в комнату Альберта. Я хотела открыть дверь, но сдержалась и постучала.
— Кто там? — спросил Альберт.
— Это я. Виктория.
— Войди.
Он стоял и смотрел в окно, затем медленно повернулся. Я увидела, что он уже переоделся.
— О Альберт, — воскликнула я и бросилась к нему. На его прекрасном лице играла нежная улыбка. Как я любила его в этот момент. Я обошлась с ним так ужасно, а он не сердился.
— О Альберт, — повторила я, — как я могла? Он погладил меня по голове.
— Значит, ты меня прощаешь? Он улыбался.
— Мне кажется, что ты действительно раскаиваешься.
— Я не подумала…
— Моя милая, это так часто с тобой случается.
— Да. Я импульсивна. Я вспыльчива. Я вообще не очень-то приятная особа.
— Это неправда. — Он нежно поцеловал меня. — Ты очень милая, но у тебя бывают вспышки раздражения.
— Я не в силах их предотвратить. Я постараюсь измениться.
— Мы вместе одолеем этого маленького демона, — сказал он. Я засмеялась. Мне стало так легко.
— Значит, все прощено?
— Все прощено и забыто.
— О, Альберт, ты слишком хорош для меня.
Альберт улыбнулся, и я была счастлива, потому что этот инцидент показал мне, как я любила его — словно я раньше не знала — и, главное, как он любит меня. Я не могла удержаться и рассказала об этом лорду Мельбурну. Вместо того, чтобы поразиться, он засмеялся.
— Вы находите это забавным?
— Признаюсь, что да. Уголки его туб дрогнули, и я не могла не засмеяться! вместе с ним.
— Я надеюсь, что на принце не было ленты ордена Подвязки или даже ордена Бани.
— Лорд Эм, это был чай вдвоем, по-домашнему.
— Очень по-домашнему и, к счастью, вдвоем.
— Это было ужасно с моей стороны.
— Маленькая вспышка королевского нрава, каких было уже немало и еще будут.
— Я намерена держать себя в руках.
— Хорошие намерения всегда превосходны, но говорят, что ими вымощена дорога в ад.
— Лорд Эм, иногда вы невозможны.