Королева воинов
Шрифт:
Паулина понимала, что чувствует императрица.
— Но, госпожа, подумайте, что случилось бы, если бы император вдруг умер. Ваши дети слишком малы, а правительницей вам стать никогда не позволят. Сразу начнется сражение за власть, и, кто бы ни победил, вас, ваших детей и вашу мать выгонят из дворца в любом случае. И все вы будете мертвы уже через неделю. Пока ваши дети будут иметь право на престол, преемник Клавдия не позволит им жить. А если вам удастся бежать, то где вы сможете найти убежище?
Женщины замолчали, легли на ложа и, поедая сласти, обдумывали будущее.
— Значит, позволить ему жить? И пока он жив — терпеть его притязания и дряблое тело?
Паулина тряхнула головой:
— Не обязательно, госпожа. Есть разные способы… — Мессалина посмотрела на подругу, и Паулина продолжила: —
— Но он узнает, если я…
— Не вы, госпожа. Заставьте проделать это одного из его рабов. Подкупите, пригрозите кастрацией… Что-нибудь, но вынудите подложить снотворное в кубок Клавдия. Его дегустатор пригубит напиток и ничего не заподозрит из-за малого количества снадобья, но когда Клавдий выпьет полный кубок со всей дозой, то захрапит надолго. И никто ничего не заподозрит, потому что он утром проснется в хорошем самочувствии от крепкого ночного сна.
Мессалина улыбалась и внимательно слушала.
— И это еще не все, — продолжила Паулина. — Когда вас пригласят разделить с ним трапезу, объясните, что вы бы — с удовольствием, но должны посетить храм или что-нибудь вроде того. Он одобрит проявившуюся в вас склонность к почитанию богов.
— Но он узнает, что меня там не будет. Он пошлет слугу в мои покои, и тот найдет меня здесь. Я не смею играть на его набожности.
— Тогда будьте в другом месте.
— Куда же мне пойти?
— На мою виллу. Не говорите Клавдию, в какой именно храм вы отправитесь. Покиньте дворец, облачившись в белое, и возьмите с собой лишь пару самых доверенных слуг. Он, несомненно, будет выглядывать из окна. Прикажите своим носильщикам нести вас в первый день к храму Аполлона, на другой день — к храму Юпитера, потом — Венеры, а на четвертый день — к храму Дианы. Как только паланкин скроется у него из виду, окольными дорогами отправляйтесь на мою виллу и проводите там время в свое удовольствие.
Мессалина не могла сдержать улыбки.
— О, драгоценная Паулина, ты так умна! Я смогу проводить целый день вдали от этого места, проводить время как хочу, и Клавдий будет думать, что я — самая благопристойная женщина в Риме. Это чудесно. И даже лучше… Когда я вернусь во дворец, то буду так утомлена своей благопристойностью, что целый день смогу лежать и отдыхать. Клавдий будет в восторге. Что ж, дорогой друг, скажи, что будет ждать меня, когда я начну применять эти хитрые трюки. Кого ты еще пригласишь?
Теперь пришла очередь улыбнуться и Паулине.
— Как известно госпоже, мой муж Марк исполняет все мои желания. Однако я обращаю внимание как на мужчин, так и на женщин, и, хотя и не особенно себе потворствую. Некоторые из предметов моих недавних восторгов пришли вместе со мной во дворец. На прошлой неделе у вас был мой египетский возница… — сказала она, и Мессалина почувствовала себя близкой к обмороку, сразу вспомнив о своем шоке и восхищении от вида его гигантского черного пениса. Но он был хорош лишь для одного захода и бесполезен весь остаток дня, несмотря на все ее старания. — И те несколько иудейских танцовщиц, которые так восхищали вас. Но когда вы придете в мой дом, вас будут ждать новые удовольствия. Вы, госпожа, когда-нибудь были с двумя мужчинами одновременно?
Мессалина взглянула на подругу в изумлении:
— Ты же не имеешь в виду…
Паулина кивнула.
Император Клавдий лег на спину и позволил девушке-гречанке массировать ему виски. Сначала она положила на его лоб холодный компресс, а затем смочила виски ароматическими маслами и стала мягко втирать их в кожу. Аромат сандалового дерева смешался с запахом апельсина, он вдохнул их и в первый раз за время принятия ароматических ванн почувствовал, что дышит, наконец, свободно. Девушка искусно проводила пальцами от его лба к вискам и ушам, сменяя более сильные, порой весьма болезненные надавливания мягкими, почти неосязаемыми касаниями.
Но тут пришел проклятый Полибий и спросил:
— Могу я продолжить чтение письма, цезарь?
— Да, — тихо произнес Клавдий. Похоже, он потерялся в объятиях гречанки больше, чем в хлопотах, связанных с дикарями
— Ваш пропретор, Публий Осторий Скапула, который, как вы знаете, назначен после Авла Плавтия правителем Британии…
— Да-да, мне все известно о Публии. Читай дальше.
— Он сообщает нам, что отбил нападение Каратака и перевел Двадцатый легион в новую построенную им крепость. Он смог это сделать, потому что перед тем, как передвинуть их на запад страны, отправил часть людей в Камулодун с его колонией ветеранов. Это, сообщил пропретор, защитит завоевания римлян от мятежей и сбережет имперские деньги, предназначенные для пенсий ветеранам. Вместо денег Публий дал им во владение землю. Они вытеснили нескольких бриттов, которые там жили, и в результате вашего великого военного похода, цезарь, теперь Камулодун становится нашей новой столицей в Британии.
— А как же вспышки враждебности в землях иценов и катувелланов? — спросил Клавдий — Почему они бунтуют? Я не понимаю этого, Полибий. Я с добрыми намерениями подписал договор с одиннадцатью королями бриттов, и в обмен они обещали мне мир. Что произошло теперь? Почему мне приходится беспокоиться об этом снова, когда я думал, что все улажено?
Полибий отложил привезенный из Британии свиток.
— Потому, что, цезарь, Публий Осторий Скапула, которого вы избрали для замены превосходного правителя Авла Плавтия, — дурак и идиот. Если я не ошибаюсь, ваше решение было совершенно противоположно моему совету. В любом случае так получилось, потому что между отбытием Авла и приездом Публия прошло немало времени, и более дикие племена Британии решили напасть на римские укрепления. Когда Публий прибыл в Британию, то вместо переговоров и дипломатии использовал грубую силу. Это разозлило даже покорных подданных Рима, и потому некоторые горячие головы из числа иценов выступили против нас. Пропретор ввел вспомогательные войска, которые принудили бриттов к повиновению: те быстро поняли, что если эти войска могли нанести столь большой урон, то что может сделать основная армия! Но затем, обратив восставших в бегство, Публий зашел дальше, чем следовало, и потребовал разоружения всех бриттов, даже тех, кто лоялен Риму. Это привело к новым восстаниям, и тогда, вместо обсуждения и совета с нашими друзьями в Британии, этот глупец просто схватил некоторых вождей бриттов и казнил их. К несчастью, по обыкновению этих мест, началась еще и война между несколькими племенами. Гражданская война, цезарь! Те бритты, которые хотели оставаться друзьями Рима, сражались против тех, которые стали нашими врагами, и все из-за жесткости и безмозглости Публия! Тем временем Каратак нашел себе тысячи новых сторонников. Я предупреждал тебя, Клавдий. Если помнишь, я говорил о…
Клавдий сел и в удивлении воззрился на бывшего раба:
— Я знаю, что говорил мне ты, Полибий, но тебе же известно, почему я назначил именно Публия…
— Когда политика Рима вершится Мессалиной, цезарь, мы в печальном положении.
Клавдий холодно взглянул на Полибия и оперся на локоть.
— Ты смеешь судить о политике, проводимой моей женой? Не думай, что я настолько глуп и не знаю, что раньше вы с Паллантом и Нарциссом сами зависели от Мессалины. Я знаю, что все вы пытались ею обладать и что ты сговаривался с моей женой, чтобы вовлечь меня в действия против сенаторов, которые мешали твоим амбициям, Полибий. Скольких сенаторов ты заставил меня убить в угоду твоей алчности и высокомерию? Десять, двадцать?..
— Неужели ты считаешь, цезарь, что я столь наивен, чтобы связывать свою политическую судьбу с Мессалиной? Нарцисс мог еще это сделать, но не я. И ты знаешь, что я никогда не доверял Нарциссу. Цезарь, как ты мог подумать обо мне такое? Будь что будет! Я знаю, что не смогу изменить твое мнение о моих намерениях, но то, что я говорю о Мессалине, — правда, Клавдий. Мессалина не имеет права решать, кого назначать на должности…
— Не забывайся! Мессалина, может, и не имеет права, но она — жрица богини Весты, через нее говорят боги. Почему ты думаешь, что я принял решение только тогда, когда срок пребывания Авла Плавтия в должности правителя Британии истек? О том, что я должен назначить правителем Британии Публия Остория Скапулу, ей поведал Марс во время молитвы в храме. Кто я, чтобы идти против воли богов?